Христос и церковь в новом завете

Местом написания Откр. св. Иоанн называет Патмос (Откр. 1, 9) — маленький остров, один из многих в Эгейском море, примерно в 100-110 км на юго-запад от Ефеса. Судя по всему, Иоанн находился там в ссылке или даже в заключении, что вполне отвечает обстановке преследований. Вместе с другими подобными мелкими островами Патмос действительно использовался римскими местными властями как место изгнания[1077].

Авторство Откр.

В тексте Откр. пять раз упоминается имя Иоанна как автора книги — в третьем или в первом лице. Церковное Предание издревле отождествляет автора Откр. со святым апостолом Иоанном Богословом, написавшим Четвертое каноническое Евангелие и три Соборных послания[1078]. В самом начале автор говорит о себе в третьем лице («рабу Своему Иоанну»), а также об Ангеле (1, 1), через которого Бог удостаивает его быть зрителем открывающихся тайн. В Откр. все время подчеркивается момент зрения этих тайн: глагол «видеть» («я (у)видел» и т. п.) встречается более пятидесяти раз[1079]. За это св. Иоанн получил прозвище «Тайнозритель». В стихире, посвященной св. Иоанну Богослову, он именуется как «зритель неизреченных откровений».

С другой стороны, еще в III веке Дионисий Александрийский усомнился в тождестве ап. Иоанна, написавшего Евангелие и три послания, и «старца Иоанна», как его назвал Папий Иерапольский (около 125-го года), написавшего Откр. Сомнения основаны на разнице лексикона и стиля Ин. и посланий, с одной стороны, и Откр., с другой.[1080]

Слишком резким диссонансом звучит язык Откр. — наиболее неправильный и семитизированный из всех книг Нового Завета. Однако разница стиля и лексикона, определяемая жанром писания, совсем не обязательно означает, что трудились разные авторы[1081]. Наконец, последние исследования и открытия в области структуры Откр. и других Иоанновых писаний говорят в пользу единства их авторства[1082]. (Вместе с лексиконом, стилем и другими литературными особенностями структура произведения является одной из важнейших, хотя часто и игнорируемой его характеристикой). Но главное, что несмотря на разницу жанра, которая обязывает писателя соблюдать соответствующий стиль и использовать соответствующий словарь (а апокалиптика, как мы видели, выработала целый арсенал подобных средств), между Откр. и другими Иоанновыми писания имеются существенные (и вербальные, и концептуальные) сходства. Несколько ярких примеров:

Из четырех Евангелий только в Ин. (19, 37) приводится редкое пророчество:

Воззрят на Того, Которого пронзили (Ин. 19, 37; ср. Зах. 12, 10).

И кроме этого, только в Откр. 1, 7, причем не буквально, а в парафразе, т. е. творческом переосмыслении, дается прямая аллюзия на это же пророчество:

Се, грядет с облаками, и узрит Его всякое око и те, которые пронзили Его...

Только в Ин., 1 Ин. и Откр. Иисус Христос именуется Словом (Ин. 1, 1. 14; 1 Ин. 1, 1; Откр. 19, 13)

Только в Ин. и Откр.[1083] Иисус Христос прямо именуется Агнцем (Ин. 1, 29. 36; Откр. 5, 6. 8. 12. 13; 6, 1. 16; 7, 9. 10. 14. 17; 12, 11; 13, 8; 14, 1. 4. 10; 15, 3; 17, 14; 19, 7. 9; 21, 9. 14. 22. 23. 27; 22, 1. 3), хотя при этом используются разные греческие слова (a)mno/j в Ин. и a)rni/on в Откр.). В Откр. эта идея заключена в числовую символику: термин «Агнец» употреблен в Откр. 28 раз[1084], т. е. 7 по 4, что «указывает на совершенную победу Агнца во всем мире»[1085], причем 7 раз о Боге и Агнце говорится одновременно (5, 13; 6, 16; 7, 10; 14, 4; 21, 22; 22, 1.3).

В Ин. 4, 10-11; 7, 38 и в Откр. 7, 17; 21, 6; 22, 1. 17 говорится о «живой воде», «воде жизни» или «источнике воды живой».

Еще два слова о жанре

Благословения в начале (1, 3-5) и в конце (22, 21) могут означать, что книга была направлена как послание для чтения в церквах, упоминаемых в Откр. 1–3.

В самом деле, Откр. — в жанровом смысле не вполне, вернее, не только апокалипсис. Выше было отмечено, что некоторым главам Откр. (особенно 1–3) свойствен и тот пророческий пафос, который также является библейским (ветхозаветным) наследием. Сам Иоанн несколько раз называет свою книгу пророчеством:

Блажен читающий и слушающие слова пророчества сего и соблюдающие написанное в нем... (Откр. 1, 3)

... если кто отнимет что от слов книги пророчества сего... (22, 19)

Под библейским пророческим пафосом подразумевается обличительно-увещательный тон, с которым дается оценка положительных и отрицательных сторон настоящей жизни народа Божия (Церкви) — так сказать, «здесь и сейчас», а не когда-то «за» историей.

Но к этому нужно добавить, что Откр. может быть определено и как послание, о чем свидетельствуют благословения и приветствия опять-таки в начале и в конце, вполне, например, в духе Павловых посланий, хотя при этом явно чувствуется и «апокалиптический» отпечаток: