Христос: миф или действительность?

Нет, — отвечает Швейцер, — «он сам в себе развален, расшатан и расколот фактическими историческими проблемами, одна за другой всплывавшими перед Иисусом теологии в последние 150 лет вопреки всем примененным здесь хитростям, искусству, искусственности и насилию, — проблемами, которые неоднократно решались, и только что погребенные возникали в новой форме»[97]. Теолог считает, что «исторический Иисус не может больше служить современной теологии»[98].

Правда, понять позицию Швейцера в вопросе об историчности или мифичности Христа невозможно. С одной стороны, он нападает на сторонников мифологической школы и отвергает их построения, а с другой — пишет так: «Иисус представляет нечто для иного мира, поскольку из него исходит гигантский духовный поток, омывающий наше время. Этот факт не может быть ни расшатан, ни укреплен историческим познанием. Существует мнение, что Иисус может для нашего времени быть чем-то большим, если он как человек вошел в человечество. Но это невозможно. Во-первых, потому, что этот Иисус никогда не существовал. А затем еще потому, что историческое исследование может внести ясность в вопрос о духовной жизни Иисуса, но не пробудить его к жизни»[99].

Во всяком случае на вопрос, что можно извлечь из Нового завета, и прежде всего из евангелий, для установления историчности Иисуса, Швейцер во всеоружии своих колоссальных знаний, в результате анализа всей литературы вопроса «от Реймаруса до Вреде» отвечает: ничего. Рамки истории Иисуса в синоптических евангелиях обнаруживаются как вторичные. Помимо того, падают почти все жизненные детали, которые необходимы для биографии[100].

Этот вывод Швейцера подтверждается и многими современными авторами из богословского лагеря. Интересны, например, высказывания немецкого протестантского богослова, специалиста по Новому завету В. Кюммеля.

До начала нашего века в литературе прочно держалось мнение о Евангелии от Марка как более надежном с точки зрения исторической достоверности, чем остальные. Тщательное изучение Логий («Речения» Иисуса — документ, дошедший до нас только в отрывках), считавшихся ранее основным источником Евангелия от Марка, а также исследование проблемы об устной традиции, которая могла лежать в основе этого евангелия, показало, говорит Кюммель, что «возможность на основе Евангелия Марка построить исторически надежную картину жизни и учения Иисуса поставлена под вопрос или ограниченна»[101]. Кюммель при этом ссылается и на мнение протестантских теологов М. Келера и Р. Бультмана.

Еще в конце прошлого века М. Келер выступил с книгой под выразительным заглавием «О так называемом историческом Иисусе и историческом библейском Христе»[102]. Основная ее идея заключалась в невозможности для теологии базировать учение Христа на его биографии, рассказываемой в евангелиях. Бесполезно, писал Келер, оперировать ненадежными и колеблющимися результатами научного исследования евангельских текстов, ибо в этих текстах для такого исследования просто нет материала.

Высказывания такого рода принадлежат в основном протестантским авторам. Но если раньше католические богословы обвиняли их в рационализме, нигилизме и прочих подобных смертных грехах, то теперь и они вынуждены в отношении новозаветной биографии Иисуса становиться на тот же путь. Польский религиовед 3. Понятовский говорит об этом: «В последнее время католические библеисты также подчеркивают, что евангелия не дают биографии Иисуса sensu stricto (в строгом смысле. — И. К.)»[103]. Он указывает в этой связи на книгу В. Триллинга, которая содержит главу под знаменательным названием «Почему не существует «Жизни Иисуса?».

Как же, однако, быть теологам религии, в вероучении которой центральной фигурой является именно богочеловек Иисус? На помощь приходит пресловутое разделение Heilsgeschichte и действительной истории. Надо-де ориентироваться на «действительный» (!) образ Христа, а он есть не исторический Иисус современного исследования, а Христос, проповедовавшийся апостольскими свидетельствами. Это уже замаскированное признание факта краха исторических свидетельств о человеке Иисусе.

Через несколько десятков лет с той же концепцией выступил в ряде книг идеолог «демифологизации» Р. Бультман. Спасительное понятие Heilsgeschichte он подкрепил понятием «керигмы» (что в переводе с греческого означает «проповедь»). Не надо идти, писал Бультман, дальше керигмы, чтобы реконструировать исторического Иисуса. Господь есть не исторический Иисус, но проповедуемый Иисус Христос[104].

Приводя такие материалы, В. Кюммель — специалист по «новозаветной теологии» — пугается: не опасно ли для этой теологии и для христианства в целом открытое признание того, что «исторический Иисус» представляет собой мнимую величину?