Христос - Надежда мира

Пустыня была для Иоанна и школой, и святилищем. Подобно Моисею в горах Мадиамских, он был сокрыт в Боге, окружен доказательствами Божественной силы. Правда, жил он, в отличие от великого вождя Израиля, не в горах, покоряющих своей красотой и великолепием, но перед взором Иоанна расстилались высоты Моава, шумел поток Иордана, свидетельствуя о Том, Кто поставил горы и препоясал их Своей силой. Унылые и безжизненные пейзажи, окружавшие Иоанна, словно олицетворяли духовное состояние Израиля. Плодоносный некогда виноградник Господень превратился в бесплодную пустыню. Но над пустыней высилось вечное ясное небо. Перечеркивая грозовые тучи, сияла радуга – символ Божьего обетования. Так и над Израилем воссияла обещанная слава царства Мессии. Тучам гнева противостояла радуга Его завета милости.

Тихими ночами Иоанн вспоминал данное Богом Аврааму обетование о бесчисленном, как звезды на небе, потомстве. Свет зари, покрывающий позолотой горы Моава, говорил ему о Том, Кто будет рассветом «утра при восходе солнца на безоблачном небе» (2 Пар. 23:4). А в ярком полдне пророк видел все великолепие Его явления, когда «явится слава Господня, и узрит всякая плоть спасение Божие» (Ис. 40:5).

С благоговением и восторгом он искал в пророческих свитках откровения о пришествии Мессии – обещанного Семени, который поразит змея в голову; Примирителя, Который должен прийти, прежде чем царь перестанет царствовать на престоле Давидовом. Ныне пришло это время. Римский правитель восседал во дворце на горе Сион. Согласно верному Слову Господню, Христос уже родился.

Днем и ночью Иоанн Креститель изучал восторженное описание славы Мессии у Исаии-пророка: Отрасль от корня Иесеева, Царь, Который будет «дела страдальцев земли решать по истине», «покров от непогоды… тень от высокой скалы в земле жаждущей». Израиль больше не будут называть «оставленным», землю его – «пустынею», но Господь назовет Его «Мое благоволение» и землю его – «замужнею» (Ис. 11:4; 32:2; 62:4). Сердце одинокого отшельника наполнялось предчувствием грядущих событий.

Он взирал на Царя в Его красоте и забывал самого себя. Он созерцал величие святости и чувствовал себя немощным и недостойным. Он был готов идти к людям как посланник Неба, не страшась никого, потому что вручил себя воле Божьей. Теперь он мог бесстрашно стоять перед земными царями, – ведь он склонялся перед Царем царей.

Иоанн не вполне понимал сущность царства Мессии. Он жаждал освобождения Израиля от поработителей. И потому пришествие Царя праведности и становление Израиля как святого народа было его великим упованием. Он думал, что именно так исполнится пророчество, данное при его рождении:

«Помянет святый завет Свой…
Небоязненно, по избавлении от руки врагов наших,
Служить Ему в святости и правде пред Ним
Во все дни жизни нашей».

Иоанн видел, что его народ обманут, ослеплен самодовольством, сознание людей усыплено грехом. Он стремился обратить его к праведной жизни. Весть, которую Бог поручил ему огласить, должна была пробудить израильтян ото сна, заставить содрогнуться от великого развращения. Чтобы семя Евангелия могло прорасти в сердцах, следовало прежде приготовить почву. Чтобы люди захотели искать исцеления у Иисуса, в них должно пробудиться чувство опасности греха.

Бог посылает Своих вестников не для того, чтобы они льстили грешникам. Господь не имеет намерений успокоить их, оставив в состоянии мнимой безопасности, которое чревато гибелью. Напротив, Он возлагает тяжелое бремя на совесть беззаконника и пронзает его душу стрелами осуждения. Ангелы-служители открывают человеку страшные суды Божьи, чтобы он ощутил еще глубже свою нужду и обратился к Господу с вопросом: «Что мне делать, чтобы спастись?» И тогда та рука, которая смирила во прах, поднимет кающегося. Голос, осудивший грех и посрамивший гордыню и честолюбие, с состраданием и любовью скажет: «Что ты хочешь, чтобы Я сделал тебе?»

Когда Иоанн начал свое служение, в народе царили гнев и недовольство, грозившее восстанием. После смещения царя Архелая Иудея оказалась под непосредственной властью Рима. Тирания римских правителей, их решительные намерения ввести в обиход евреев языческие символы и установления породили мятеж, который был потоплен в крови тысяч самых смелых людей Израиля. Все это усилило ненависть народа к Риму и укрепило стремление израильтян сбросить имперское иго.