Вечером накануне Пасхи они повесили Иешу (из Назарета). В течение сорока дней перед этим ходил перед ним вестник, возвещавший, что его, Иешу из Назарета, намерены побить камнями за то, что он занимался колдовством, обманывал и сводил Израиль с пути истинного. Пусть имеющий сказать нечто в его защиту выйдет наперед и защитит его. Но не было обнаружено ничего в его защиту, и накануне Пасхи его повесили.
В Талмуде, пишется о повешении, а не о распятии, ибо этот ужасный вид казни был известен иудейским книжникам лишь из римской судебной практики, а не из иудейской системы законов. Даже апостол Павел считает, что слова из Второзакония 21:23 «проклят всяк висящий на древе» применимы к Христу
Сказание Талмуда, будто и над Иисусом Христом исполнен был приговор смертный, спустя 40 дней, в продолжении которых ежедневно объявляемо было народу о Его деле и вызывались защитники, — есть сущая ложь, не стоящая исторического опровержения…
Ведение судопроизводства против «обольстителя» (mesith), старающегося нарушить чистоту религии, объяснено в Талмуде с такими подробностями, наивное коварство которых вызывает улыбку...
Еврейские сказки о Его смерти, рассказанные в Талмуде и от начала до конца представляющие бесстыдную ложь, говорят, что в течение сорока дней Его выводили с провозглашением герольда и не нашлось ни одного человека, который бы, согласно обычаю, поддержал Его невинность. Поэтому Он был сначала побит камнями, как возмутитель народа (месиф), а потом повешен и распят на кресте. Дело в том, что называвшееся синедрионом сборище не имело власти подвергать кого бы то ни было смертной казни: это ясно высказано у евангелиста Иоанна. Хотя современные заметки и указывают, что римляне на подобные своевольные умерщвления за нарушение религиозных правил глядели сквозь пальцы, но эти своеволия не всегда сходили с рук удачно, что доказывается выговорами младшему Ганану и даже лишением его сана первосвященника за участие в присуждении к смертной казни Иакова, брата Господня.
«Смертный приговор постановили», — кажется, значит: постановили два приговора: один для Израиля, над «богохульником», gidduphi, а другой для Пилата, над «царем Иудейским», «возмутителем».
Священники преследовали две цели: устранить Иисуса, предав его смерти, и опорочить Его. Поэтому смертный приговор должен был вынести по всем правилам сам римский наместник. Чтобы обеспечить такой приговор, вернее всего было обвинить Иисуса в мятеже. Но такое обвинение не опорочило бы, а возвеличило Его в глазах евреев. Санхедрину (синедриону) требовалось доказать, что Он повинен в святотатстве. Достоинство суда обеспечивало должное уважение к приговору. Однако фактически санхедрин мог действовать лишь как суд первой инстанции.
...Во всяком случае, после расследования Иисуса вывели к народу, как виновного в преступлении, с их точки зрения — ужасном. Но Каиафе удалось еще подыскать и обвинение, годное для римского суда: «Мессию» легко было заменить «царем евреев», а этого наместник уже не мог бы оставить без внимания. Обвинение в богохульства больше не упоминается — для римского суда оно ничего не значило.
В еврейском уголовном праве казнь через распятие, как правило не применялась. Евреи казнили своих преступников другими способами: их забивали камнями, сжигали, отрубали им головы или душили их.
Желание священников, чтобы Иисус умер крестною смертью, имело особые поводы, внушенные ненавистью и местью. Им хотелось наложить на Его имя и память самое ужасное клеймо бесчестия, сделать римлян соучастниками в ответственности за убийство, уменьшить насколько возможно поводы к народному восстанию.
...В предании Господа Пилату представлялась и та выгода, что прокуратор может осудить Его на самую позорную смерть — на крест, каковая казнь определялась только римскими законами.
Эта казнь не была чисто иудейской, если бы осуждение Иисуса произошло только на основании Моисеева закона, он был бы приговорен к избиению камнями. Распятие было казнью римского происхождения, предназначенной для рабов, или для тех случаев, когда к смерти хотели прибавить бесчестье. Применяя эту казнь к Иисусу, с ним поступали как с грабителями, разбойниками или убийцами, или как с врагами низшего разбора, которых римляне не считали достойными почетной смерти от меча.