Христос в Жизни. Систематизированный свод воспоминаний современников, документов эпохи, версий историков

Русский народ, как известно, весьма категорически определяет и дальнейшую подробность, именно, что Иуда удавился на «горькой осине», которая с того-де времени и дрожит в своей листве. Против этого возражают, что подробность эта совершенно неосновательна, так как в Палестине нет даже осин. Но мы склонны придавать народному преданию гораздо больше значения и не считать особенною смелостью признавать в нем некоторое фактическое основание. К этому нас побуждает то обстоятельство, что самое мнение (довольно распространенное), будто в Палестине нет осин, едва ли основательно. Во всяком случае, с достоверностью известно, что в Палестине водятся тополи, и о них не раз упоминается в Библии, а осина, как известно всякому даже не специалисту-ботанику, есть лишь одна из разновидностей тополя, так называемый «тополь-трясучка» или, по ботанической терминологии populus tremula. Наконец, в средней Палестине, по удостоверению весьма серьезных исследователей, водится не вообще тополь, но и та именно его разновидность, которая, по представлению русского народа, послужила средством самоубийства Иуды.

А. Лопухин. С. 517.

Сучья осины, как известно, весьма некрепки и ломаются под более или менее значительной тяжестью; а это отчасти и предполагается преданием, которое причину падения Иуды объясняет двояким предположением, что или веревка оборвалась под ним, или же сломился сам сук дерева. Наконец, если допустить, что «проклятая осина» стояла именно на берегу какого-либо горного «потока» (где она и любит ютиться по свидетельству ботанического словаря Смита), то падение с крутизны на каменное дно ложбины потока может служить достаточным объяснением и свидетельства Деяний апостолов, что Иуда «низринулся» и от сильного падения у него «расселось чрево и выпали все внутренности». Этот последний факт может служить достаточным опровержением тех критиков-рационалистов, которые на основании свидетельств медицины стараются опровергнуть достоверность самого повествования, так как-де простое падение трупа с сука дерева на землю не повлекло бы за собой таких страшных для него последствий.

М. Тареев. С. 15.

Третье предание, которое находим мы у христианского писателя Папия и распространенное между первыми христианами, говорит, что тело Иуды разбухло до огромных размеров вследствие ужасной арабской проказы (elephantiasis) и он был раздавлен проезжавшим мимо экипажем.

Ф. Фаррар². С. 410.

Так погиб злополучный предатель. Но суд Божий не замедлил проявиться и над другими виновниками этого страшного злодеяния. Главный вождь всего гнусного преступления богоубийства, римский ставленник Каиафа был низложен в следующем году. Ирод умер в позоре и ссылке. Пилат, скоро затем лишенный прокураторства по тому самому обвинению, которого он хотел избежать преступной уступкой, гонимый несчастиями, погиб в ссылке от самоубийства, оставив по себе лишь проклинаемое имя. Дом Анны, поколение спустя, был разрушен рассвирепевшей чернью, которая с побоями и бичеваниями волокла его сына по улицам, до самого места убийства. Некоторые из тех, кто были участниками и свидетелями ужасного зрелища этого дня, и тысячи детей их были свидетелями и жертвами продолжительных ужасов осады Иерусалима, которая беспримерна в истории по своей кровожадной ожесточенности.

А. Лопухин. С. 518.

ГОЛГОФА

И вот приговор начал приводиться в исполнение.

А. Лопухин. С. 520

И вывели Иисуса из судилища и двух разбойников с Ним.

Евангелие от Никодима.

Апокриф (10).

Воины… взвалили его [крест] на плечи приговоренного к смерти, и страшное шествие двинулось за город, к месту казни, на Голгофу или лобное место, названное так по своей выпуклообразной форме.

А. Лопухин. С. 520.

Для такого шествия обыкновенно избирались главнейшие улицы, и оно с намерением делалось как можно продолжительнее; но теперь нехватка времени не позволяла ни малейшей медлительности; ибо до пасхального вечера, который был если не столь свят, как предшествующий, в который снедали пасху, то еще более торжествен и празднествен, оставалось несколько часов...

Архиеп. Иннокентий. С. 370–371.