Христос в Жизни. Систематизированный свод воспоминаний современников, документов эпохи, версий историков

Еще теперь показывают на запад от Аин-Карима одну из пещер, может быть послуживших ему первым убежищем в отшельнической жизни. Она пробита в твердой скале, на восточном склоне долины Бейт-Анина. В двух метрах выше, над самой пещерой, бьет ключ; кругом зеленеет дерн, цветут лимоны и рожковое дерево раскинуло свои черные ветви.

А. Дидон. С. 171.

Кажется, природа нарочно вооружилась всеми разрушительными силами, чтобы вконец уничтожить здесь всякое напоминание о жизни. Потоки, которые иногда зимой внезапно срываются и низвергаются с гор в Мертвое море, своим стремительным падением прорыли там огромные пропасти в тысячу и более футов глубины. И неудивительно поэтому, что этот сухой, пустынный и бесплодный клочок земли, совершенно лишенный тени, казался и кажется всем местом, проклятым Самим Богом.

Путь Христов. С. 73.

Дьявол, Азазел имя и образ которого так и остались тайной, был издревле владыкой пустыни. Это он обитал в ее знойном серо-каменном море, некогда взбудораженном подземными силами и навсегда застывшем. Это ему каждый год — в десятый день седьмого месяца — посылали левиты (иудейские служители религиозного культа. — Е. Г.) и первосвященники Козла Отпущения — от лица всего Израиля, за все грехи народа. И не странно ли, что именно оттуда прозвучали первые призывы Предтечи?

И. Бунин.C. 191.

Иоанн происходил из священнического рода и родился, кажется, в Иудее, близ Хеврона, или в самом Хевроне. Хеврон был город по преимуществу патриархальный, расположенный в двух шагах от иудейской пустыни и в нескольких часах расстояния от великой аравийской пустыни; в ту эпоху этот город был тем же, чем остался и теперь — хранилищем семитического духа в самой суровой его форме.

Э. Ренан. С. 111–112.

…Он рано потерял родителей, и его вырастили чужие люди. Весьма вероятно, что он был усыновлен не кем иным, как ессеями, которые нередко брали сирот на воспитание.

Прот. А. Мень¹. С. 63.

Существуют именно у иудеев троякого рода философские школы: одну образуют фарисеи, другую — саддукеи, третью — те, которые, видно, представляют особую святость, так называемые ессеи. Последние также рожденные иудеи, но еще больше, чем другие, связаны между собой любовью. Чувственных наслаждений они избегают, как греха, и почитают величайшей добродетелью умеренность и поборение страстей. Супружество они презирают, зато они принимают к себе чужих детей в нежном возрасте, когда они еще восприимчивы к учению, обходятся с ними как со своими собственными и внушают им свои нравы. Этим, впрочем, они отнюдь не хотят положить конец браку и продолжению рода человеческого, а желают только оградить себя от распутства женщин, полагая, что ни одна из них не сохраняет верность к одному только мужу своему.

И. Флавий¹. С. 123.

Палестинский центр ессеев находился в долине Энгадди на западном берегу Мертвого моря, куда достигает зеленый рукав живой галилеиской природы. Здесь, возвышаясь над зеркалом соленого моря, стоял главный монастырь, окруженный похожим на деревню поселением. Отсюда управляли жизнью мелких монастырей и поселков, гнездившихся там и тут в совершенно мертвых ущельях пустыни.

Э. Бок. С. 223.

...Наклонность к аскетическому подвижничеству и вообще составляла заметную черту в жизни иудейского священства.

А. Лопухин. С. 138.

Ни Иисус, ни Иоанн не были в собственном смысле ессеями, хотя руководители ессеев, возможно, не раз пытались склонить их к вступлению в это братство.

Э. Бок. С. 208.

...Он [Иоанн] разделял с ессеями их аскетизм, однако в отличие от них полагал, что человеку достаточно одного крещения; его греческое прозвище «Креститель» может являться греческим эквивалентом к слову «Ессей» («Окропитель»).

В. Дюрант. С. 608.

И был его нрав чуден и житие нечеловеческое; как дух бесплотен, так и он был. Уста его ни хлеба не знали, ни на Пасху опреснока (лепешки из пресного теста. — Е. Г.) не вкушали, говорят, ради славы Бога, избавившего людей от рабства, давшего истину ясную и утешение: скорбный путь. Вина же и сикера (хмельной напиток, но не вино. Е. Г.) не приближал к себе и всякого животного гнушался есть. И всякую неправду обличал. И пищей его были древесная кора, акриды и дикий мед.

Славянская версия «Иудейской войны». С. 142–143.

По Моисееву закону акриды считаются чистыми, и поэтому Иоанн мог есть их без всякого смущения.

А. Лопухин. С. 150–151.