Хризалида. Путь предвестника

— Мне физически больно и противно с ними общаться. — слезы лились и стояла горечь во рту, комок в горле. — Они глупы, невежи, которые сами не познали страдания и готовые мучать других. Мне приходилось напрягаться все свои извилины, чтобы объяснять им простые значения или идеи. Знаешь, как больно находиться, в этом гадюшнике, чувствовать свою слабость по отношению к толпе? И каждый из них был готов самоутвердиться, избивая меня. Я знаю, что я ребенок и насколько умен, и от этого мне еще противнее. Они все злые и глупые, жестокие и слабые. В космопорте я был, как дома. Именно это место я готов назвать домом, но не детдом. Я делал черную работу и был счастлив, потому, что вы были там. Мой дом был там, где близкие мне люди, я понял это, как только осознал, как скучал по тебе по бригаде. И сейчас Элиза растоптала.

— Я ничего не делала, ты сам принял такое решение. — Она демонстративно развела руки.

— Хм, — сглотнул и посмотрел на пол стоянки, — в прошлый раз я вам сказал, я больше не поддамся на подобные манипуляции. Теперь ни Гальбоа ни Финкс для меня ничего не значат. Все благодаря вам. Прощай Гальбоа, пока Финкс. Я рад, что увидел вас перед отлетом. — мне было больно просто видеть их, мы прощались и уже не увидимся.

— Береги себя.

Ваалси с непонятной гримасой посадил меня в аэрокар и отправил его в космопорт. Он должен довезти меня до шатла и убедиться в том, что я долечу до места назначения. После этого он, больше не будет числиться моим опекуном.

Мы летели по трассе для аэрокаров космопорта. Сколько приятных воспоминаний об этом месте. Тут я узнал о людях больше чем за всю жизнь, Гальбоа был хорошим учителем, а Финкс другом. Я больше не сделаю этой ошибки, никогда… никогда я не создам ситуацию, в которой против меня смогут использовать моих близких. Отвратительно, никогда я не стану общаться с психологом, даже в игре.

Ваалси посадил в шатл и укоризненно на меня посмотрел.

— Вам не о чем волноваться, куратор Ваалси. Я никогда, никому ничего не рассказывал о ваших делах. Это было не выгодно.

— Ты столько лет молчал и сейчас говоришь в таком тоне. — Ваалси покачал головой — Ты хоть понимаешь, что тебя переводят в другую колонию?

— Да понимаю, уж по шатлу догадался. Вам не о чем волноваться, вы были прекрасным куратором и никогда не нарушали этики. Про правила могу сказать тоже, с оговорками, но вы и сами о них знаете.

Ваалси посмотрел на меня и только теперь я увидел, насколько он был измучен и стар. Его обычной выправки и блеска в глазах не было, это был просто старик, списанный со службы, а теперь работающий куратором детдома.

— Куратор Ваалси, вам надо пройти курс омоложения. Хотя бы поддерживающий курс лечения.

— Знал бы ты, сколько он стоит. — старик усмехнулся — Удачи тебе, Анжи Ганет.

— Спасибо вам, куратор Ваалси.

Мне было жалко этого старика. Столько лет я терпел его выходки, а теперь вижу, насколько его выматывало общение с детдомовцами. Шатл взлетал, а он стоял и с грустью смотрел на шатл набирающий высоту, провожая его взглядом.

Прощай Ваалси.

***

Элиза летела в аэрокаре с Гальбоа и Финксом и сейчас ее голова была забита тысячей мыслей. Столько не понятного произошло в этом короткий момент разговора. Гальбоа решил прервать молчание.

— Мисс Донован, спасибо, что рассказали о переводе Анжи. После восстановления мы с ним не виделись и я не смог его поблагодарить. Финкс его чуть не забыл за это время.

— Поблагодарить? Только благодаря этой вашей доброте он смог подрабатывать в космопорте.

— Нет, это мелочи. Когда я потерял руку — Гальбоа выставил правую руку — меня отправили в неоплачиваемый больничный, по страховке восстановили только руку и инженерные имплантаты в кисти руки. Зарплату я не получил, но кто-то перевел мне деньги с анонимного счета. Сумма равная примерно, моей полуторамесячной зарплате. Я уверен, что это был Анжи. Но я не мог вернуть деньги, в тот момент, у меня их вообще не было. Сейчас я был готов вернуть их, но все сложилось совсем иначе, он даже слушать не стал, просто сел в аэрокар.

Элиза не понимала всей ситуации и решительности Анжи. Он будучи ребенком обрел семью в виде бригады, а она пыталась использовать это против него. После первого посещения мальчика и разговора в столовой, Анжи боялся не за себя, а за них. Именно он ребенок, позаботился о своих близких.

Заботиться о других, когда самому было очень больно и тяжело. А сейчас она создала ситуацию, из-за которой он отказался от близких, тех кем так дорожил.

— Прошу прощенья, мистер Фильц. Все получилось не так, как я планировала.

— Ничего страшного. Вы дали мне увидится с ним, и теперь я знаю, что с ним все будет хорошо. Мне этого достаточно.

Отказаться от всего, что тебе дорого, ради того чтобы перестать быть слабым и уязвимым. После диалога в вирт. пространстве, она не поняла этого, и вот как все это обернулось. Решительность мальчика превзошла все границы разумного.