Хризалида

Не грустите, милые сестрицы,
Что березки в сережки убрались,
Что по-вешнему запели птицы
И ручьи с гор понеслись.

Много весна обещает,
Да обманно ее естество,
Как дым, проходит и тает
Образ мира сего.

Недаром Спаситель мира
Земные утехи презрел,
Не оделся в виссон и порфиру,
Где голову приклонить — не имел.

Догорайте, зори хрустальные,
Доцветай, весна!
Не грустите, сестрицы мои печальные,
Что дорога к Богу тесна.

III. Рясофорные

1. «Ударила в колокол мать Аглая…»

Ударила в колокол мать Аглая,
К ранней обедне время идти.
Всю долгую ночь не спала я,
Читала «Спасенья пути».

Спасутся праведники, пустынножители,
Мудрые девы, святые отцы,
Священномученики, церковноучители,
Вся верная паства до последней овцы.

Но в книгах священных нигде не сказано,
Чем нераскаянный дух обелить,
И то, что печатью смерти связано,
Может ли жизнь разрешить?

И кто согрешил без покаяния,
Кто вольною смертью запечатлен,
Спасут ли того любви воздыхания
И всё, чем ангельский чин силен?

Рясы моей воскрылия черные!
Скорей бы в незнаемый путь улететь…
Устало сердце мое непокорное —
Устало скорбеть.

2. «Росами Твоими вечерними…»

Росами Твоими вечерними
Сойди, Сладчайший Иисусе,
На волчцы мои и тернии,
На каменное мое нечувствие.

Не вижу света закатного,
Не слышу церковного пения,
Как смоковница, Богом проклятая,
Засыхаю в постылом терпении.

Очи слепым отверзавший,
По водам ходивший Христос,
Дочь Иаира от смертного ложа воззвавший,
Коснись меня чудом слез!

3. «В тонком виденьи мне нынче приснилось…»

В тонком виденьи мне нынче приснилось:
Входит Иванушка в келью мою.
«Ты, — говорит он, — Христу обручилась,
Я же тебя, как и прежде, люблю».

«Что ж, — говорю я, — мое обручение?
Некую тайну вместить мне дано.
— Он — как заря, ты — как снег в озарении.
Ты и Христос в моем сердце — одно».

Он говорит мне: «Пустое мечтание!»
Тут я открыла глаза.
Вижу — на небе зари полыхание,
В окнах морозовых веток сияние,
Льдинкой висит на ресницах слеза.

4. «За высокою нашей оградой…»