Хризантема

Последовало неловкое молчание. Старик ни на мгновение не сбился с шага, однако обычная сдержанность в словах ему все-таки изменила.

— Привидения? — нахмурился он. — Какие привидения? Разве я говорил о привидениях? Сказки тут совершенно ни при чем! Мне нет никакого дела до призраков, которые бродят летними ночами и пугают людей страшными рожами… Впрочем, — добавил он уже спокойнее, — ваше смущение объяснимо. Простите, что завожу разговоры о том, чего сам толком не понимаю. Если я и говорю иногда о духах и призраках, то только потому, что не знаю, как их иначе назвать, а с раскрашенными привидениями из театра кабуки это никак не связано.

Кэнсё растерянно почесал бритую голову.

— Извините за глупое замечание, — проговорил он, — я вовсе не собирался превращать в шутку ваш вчерашний рассказ.

— Что вы, я вовсе не обиделся, Кэнсё-сэнсэй! — Старик заглянул в глаза высокому монаху, обнажив в улыбке пожелтевшие зубы. — Я рассказал о случае из детства Мисако вот по какой причине: меня не оставляет чувство, что он как-то связан с костями, которые здесь недавно нашли. История, поведанная вами в Киото, произвела на меня сильное впечатление, и мне кажется, что такие вещи в самом деле возможны… Не хотелось бы думать, что я был несправедлив тогда к внучке.

— Начинаю понимать… Простите мне мое нетерпение, — поклонился монах.

Они перешли проспект и двинулись по узкому переулку. Старик вдруг захихикал:

— Глупо, конечно, с моей стороны. Не время сейчас говорить об иве, осенью она не так уж и интересна… Ага, вот мы и пришли, теперь направо.

Через узкую речку с быстрым течением был перекинут деревянный мост. Старые доски жалобно скрипнули, приняв на себя вес рослого монаха. Кэнсё поглядел вниз: в кристально чистой воде плавно извивались длинные нити водорослей. Он подал руку старику, помогая сойти с моста на дорожку, усыпанную гравием. Еще несколько шагов — и за бамбуковой рощей показались большие деревянные ворота, увенчанные новой соломенной крышей.

Смотритель с супругой встретили гостей с почтением, хотя официальный час открытия наступал еще нескоро. «Добро пожаловать!» — хором произнесли они, кланяясь так низко, словно приветствовали самого князя Мидзогути. Впрочем, по их лицам едва ли можно было судить об истинных чувствах. Щеки молодого монаха зарделись от смущения. В отличие от старого настоятеля он происходил не из рода священнослужителей и не привык к чрезмерным знакам уважения, часто оказываемым духовенству.

Старик поблагодарил смотрителя за согласие принять посетителей в неурочное время.

— Я хотел показать гостю сад пораньше, пока здесь еще пусто, — объяснил он с виноватой улыбкой.

— Пожалуйста, пожалуйста, смотрите сколько угодно! — поклонился смотритель. — Я отпер для вас большой дом, оттуда самый лучший вид на сад.

— Я подам горячий чай, — добавила жена.

Обменявшись с пожилой четой любезными фразами, священники двинулись дальше по дорожке. С верхушки высокой сосны донеслось воронье карканье.

— А вот это, — указал старик на частокол из тонких стройных стволов, поднимавшийся по левую сторону, — тот самый бамбук, из которого горожане делали копья, чтобы отразить войска сёгуна. Его здесь посадили специально, чтобы использовать как оружие в случае необходимости. Вы, вероятно, слишком молоды, чтобы помнить, но в годы последней войны вышел указ сажать такой же бамбук на случай, если придется драться с американцами.

— Вот как… — Кэнсё вежливо кивнул, опасаясь сделать неуместное замечание.

— За бамбуковой рощей и ручьем в длинном строении располагалась казарма, — показал настоятель, — а в той стороне резиденция самого Мидзогути.

— Понятно, — снова кивнул монах.

Дорога вела еще через одни ворота, на этот раз крытые старинной потрескавшейся черепицей.

— Давайте остановимся ненадолго и полюбуемся садом, — предложил старик, сворачивая на тропинку из мха и плоских камней.

Дом стоял справа, деревянные сёдзи, обтянутые рисовой бумагой, были раздвинуты, открывая две просторные комнаты в традиционном стиле. Настоятель поднялся по трем каменным ступеням, сбросил сандалии и удобно устроился на татами.

— В моем возрасте трудно пройти мимо места для отдыха, — заметил он с улыбкой и хлопнул ладонью по соломенной циновке. — Присаживайтесь.

Кэнсё послушно уселся рядом. От пруда медленно наползала легкая утренняя дымка, словно ощупывая шевелящимися пальцами нежные краски осени. Огромное старое дерево простирало спутанные ветви над водой.

— Та небольшая веранда над прудом — чайный домик? — спросил Кэнсё.

— Беседка для любования луной, насколько я знаю, — ответил старик и усмехнулся. — Хотя чай можно пить где угодно. Специальный павильон для чайной церемонии дальше справа, в конце сада. Видите крышу среди деревьев?

— А где… — Монах замялся.

— …нашли кости? — закончил его спутник. — Вон там, прямо, возле самого моста. Здесь туман мешает, но если вы пройдете дальше, увидите. Там еще один большой камень у водопада, около него.

— Вы говорили, скелет оказался неполным… Значит, в воде могут быть еще кости?