Читаем Хрома полностью

Если кто-то скажет "красный" (название цвета) и его услышат пятьдесят человек, можно ожидать, что в их сознании возникнет пятьдесят красных цветов, и можно быть уверенным, что все они будут разными.

(Джозеф Алберс, Взаимодействие цветов)

Зрение проверяют красным. Глаза наиболее чувствительны к красному. Сегодня утром Питер проверял мои глаза в больнице Св. Варфоломея. Я должен был смотреть в его глаза, пока он водил в поле моего зрения ручкой с красным наконечником. В определенной точке серый вспыхнул ярко красным. Таким ярким, как сигнал светофора.

Начинать чье-нибудь обучение со слов "это выглядит красным" бессмысленно, потому что человек должен сам спонтанно сказать "это красное", поняв, что означает красный, то есть, изучив технику использования этого слова. Потому что, если человек освоил то, что выглядит красным - а на самом деле выглядит красным для меня - он должен уметь ответить на вопросы "на что похож красный?" и "как выглядит нечто, когда оно становится красным?"

(Витгенштейн, указ. соч.)

Красный. Первичный цвет. Красный моего детства. Голубой и зеленый были всегда, в небе и лесах, и оставались незамеченными. Красный впервые закричал на меня во дворе виллы Зуасса, где росли пеларгонии. Мне было четыре. Этот красный был безграничен, он не был заключен в чем- то. Эти красные цветы тянулись до горизонта.

Красный защищает себя. Никакой другой цвет не охраняет так свою территорию. Он требует, всегда начеку против всего спектра.

Красный приучает глаз к темноте. Инфракрасный.

В старом саду у красного был запах, когда я коснулся листьев пеларгонии, алый заполнил мои ноздри. Я назвал это растение его формальным именем "пеларгония", а не "герань", потому что герань вызывает в памяти грязно-розовый цвет. Алый Пола Крэмпнела - это идеально алый. Алый цветочных клумб; гражданский, муниципальный, общественный алый, отраженный в радостном красном автобусов, приносящий луч радости на промозглые серые улицы.

Ирис, радуга, родила Эроса, сердце всего сущего. Любовь, как и сердце, красного цвета. Не такого, как красное мясо, а чистого цвета алых цветов. Вы можете представить кровавое сердце на день святого Валентина? В любви и на войне все средства хороши, и, безусловно, красный - это цвет войны. Цвет жизни, покидающий разбитое сердце - струя красной крови. Принесенное в жертву сердце Иисуса.

"Любовь как роза, роза красная"[13].

У французов есть удачное выражение для того, чтобы обозначить меньшую выразительность желтого и голубого по сравнению с красным. Они говорят, что у этих цветов есть oeil de rouge, что мы могли бы перевести как красноватый отблеск.

(Гете, указ. соч.)

Любовь сгорает в красной страсти. Мэрилин растянулась на алых простынях. Сердцебиение.Она - "роза на кровавом поле". Роза Иерихона, выросшая в Бедламе.


Святое Вино. Красное вино. Грохот. Закройте ваши опьяневшие глаза, и вы увидите красный - отныне и навеки.

Красный цвет, который является последствием сильного светового впечатления, может длиться несколько часов.

(там же)

Если вы посмотрите на свет всего мира, мироздание окажется алым.

В больнице в глаза закапывают жгучую белладонну, чтобы расширить зрачки, а затем делают фотографию со вспышкой. В этом есть что-то от Хиросимы? Я жил для того, чтобы рассказать эту сказку? На долю секунды появляется небесно-голубой круг, а затем мир окрашивается маджен- той.

Мне снова четыре. Пеларгонии светят мне в глаза. Я вижу внутренним взором папино кино, где я собираю их в огромные охапки.

Я сижу здесь и пишу это в ярко-красной футболке от Маркса и Спенсера. Я закрываю глаза. В темноте я могу вспомнить красный цвет, хотя я и не могу его видеть.

Мои красные пеларгонии, цвет пылающего июня, всегда жили со мной. Каждую осень я подрезаю их; и хотя они сократились всего лишь до нескольких цветочных горшков, когда я гляжу на них, я вижу прошлое. Другие цвета меняются. Трава уже не такая зеленая, как в дни моей юности. Нет больше той голубизны итальянского неба. Они переменчивы. Но красный - постоянен. Красный - это остановка в эволюции цвета.

Красный редко встречается в пейзаже. Его сила - в его отсутствии. Лишь мгновение в экстатическом закате, огромный шар солнца опускается за горизонт... и затем уходит. Я никогда не видел легендарной зеленой вспышки. Помните, что великие закаты - это последствия катастроф и катаклизмов, Кракатау и Попокатепетль.

Я закрываю глаза и вижу Красную Шапочку в темном лесу. Яркий красный плащ в сгущающемся сумраке. Волк с красными глазами лижет алые куски мяса.

ХУДОЖНИКИ ИСПОЛЬЗУЮТ КРАСНЫЙ КАК ПРИПРАВУ!

"Никогда не доверяй женщине, которая носит красное и черное" говорит викторианская мать Роберта. А можно ли вообще доверять Красным Мундирам? Мы всегда можем оказаться на другом конце их мушкетов.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Афганистан. Честь имею!
Афганистан. Честь имею!

Новая книга доктора технических и кандидата военных наук полковника С.В.Баленко посвящена судьбам легендарных воинов — героев спецназа ГРУ.Одной из важных вех в истории спецназа ГРУ стала Афганская война, которая унесла жизни многих тысяч советских солдат. Отряды спецназовцев самоотверженно действовали в тылу врага, осуществляли разведку, в случае необходимости уничтожали командные пункты, ракетные установки, нарушали связь и энергоснабжение, разрушали транспортные коммуникации противника — выполняли самые сложные и опасные задания советского командования. Вначале это были отдельные отряды, а ближе к концу войны их объединили в две бригады, которые для конспирации назывались отдельными мотострелковыми батальонами.В этой книге рассказано о героях‑спецназовцах, которым не суждено было живыми вернуться на Родину. Но на ее страницах они предстают перед нами как живые. Мы можем всмотреться в их лица, прочесть письма, которые они писали родным, узнать о беспримерных подвигах, которые они совершили во имя своего воинского долга перед Родиной…

Сергей Викторович Баленко

Биографии и Мемуары
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

Пожалуй, это последняя литературная тайна ХХ века, вокруг которой существует заговор молчания. Всем известно, что главная книга Бориса Пастернака была запрещена на родине автора, и писателю пришлось отдать рукопись западным издателям. Выход «Доктора Живаго» по-итальянски, а затем по-французски, по-немецки, по-английски был резко неприятен советскому агитпропу, но еще не трагичен. Главные силы ЦК, КГБ и Союза писателей были брошены на предотвращение русского издания. Американская разведка (ЦРУ) решила напечатать книгу на Западе за свой счет. Эта операция долго и тщательно готовилась и была проведена в глубочайшей тайне. Даже через пятьдесят лет, прошедших с тех пор, большинство участников операции не знают всей картины в ее полноте. Историк холодной войны журналист Иван Толстой посвятил раскрытию этого детективного сюжета двадцать лет...

Иван Никитич Толстой , Иван Толстой

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное