Хромая дама: Нерассказанная история женщины – тайного агента периода Второй мировой войны

Зефф был прав насчет Алена, но, пожалуй, не ошибался и насчет Вирджинии. Действительно, после нескольких месяцев работы в полевых условиях постоянное давление давало о себе знать, и терпение постепенно истощалось. Сообщения Вирджинии в Лондон когда-то отражали ее разговорчивость и веселый нрав, но, если она и стала более безапелляционной, возможно, это было действительно необходимо. Было трудно оставаться любезной, когда Зефф часто игнорировал ее инструкции, а также постоянно требовал больше денег. Она начала беспокоиться о том, что он и другие агенты «просаживают» деньги УСО на себя. «Какого черта я должна ему платить?» – жаловалась она Бейкер-стрит. И дело было не только в Зеффе. По мере того, как появлялось больше агентов, появлялись и другие проблемные персонажи. Положение Вирджинии усугублялось отсутствием у нее воинского звания – ее авторитет было легче подвергнуть сомнению. «Что происходит с солдатами, которые отказываются подчиняться приказам? – спрашивала она у Лондона в одной из своих депеш. – Что вы порекомендуете делать с людьми, которых вы сюда отправили, но которые наотрез отказываются подчиняться полученным от вас приказам? Имею ли я право принимать меры в таких ситуациях по своему усмотрению?»[146] В конце концов на Бейкер-стрит устали от стенаний Зеффа. Ему сообщили, что его «мнение о Мари совершенно необоснованно: будьте добры взять себя в руки и спокойно работать». Но этого едва ли было достаточно. Даже Готье выразил сожаление по поводу того, что УСО создало ситуацию, «оставившую в наших умах опасные сомнения относительно того, кто на местах несет ответственность, а кто подчиняется».

Однажды июньской ночью британский бомбардировщик сбросил еще одну партию контейнеров в трех километрах от цели недалеко от Монбрисона. Ален, со своим обычным пренебрежением к безопасности, собрал команду из семнадцати говорливых сопротивленцев, чтобы забрать припасы. И пока они шумно метались, собирая контейнеры, полиция без труда заметила их в лунном свете и задержала. Отпустили только Алена, но тут он совершил вторую грубую ошибку. Он публично хвастался о том, как полицейский согласился его отпустить, что привело к аресту и сорокавосьмичасовой пытке тайного сторонника Сопротивления. «Популярности ему это не прибавило», – отмечал Бен Кауберн, сказавший, что «избегал Алена», поскольку «все охотились за его шкурой». Последняя в длинной череде любовниц Алена, Жермен Жув, в ту ночь сопровождала своего возлюбленного, несмотря на то, что это противоречило правилам УСО, запрещавшим личные привязанности. Теперь она, кипя от ярости, сидела в тюрьме в одной камере с женой известного коллаборациониста. Это уже было серьезной проблемой, так как было не до конца ясно, кому симпатизирует Жув (ранее она была любовницей итальянского шпиона), а благодаря Алену она знала большинство ведущих агентов в Лионе и местонахождение их тайников с оружием. Хуже того, в отсутствие Жермен Жув Ален (который в полной мере пользовался преимуществами притягательной жизни в роли секретного агента) начал беспардонным образом обхаживать другую женщину, мадемуазель Прадель. «Если Жермен узнает об этом, – писал в отчете Чарльз Хейс, недавно прибывший агент, – последствия будут катастрофическими»[147]. Разъяренная Вирджиния с тревогой ожидала освобождения мадемуазель Жув из тюрьмы: ее должны были выпустить через шесть недель.