Читаем ХРОНИКА полностью

64. Но так как все праведники благодаря своим добродетелям живут теперь у Христа, в этом же мире - остаются только в писаниях, нехорошо было бы обойти молчанием славный образ жизни столь великого отца; напротив, следует открыть для всех свет истины. Был он человеком удивительной любви, справедливым и богобоязненным, щедрым и верным, целомудренным и кротким, мудрым и постоянным; одеянием каноник, всем же своим образом жизни - монах. Сурово порицая во всех пороки, ради их исправления, он одновременно хвалил добродетели. Современники не имели другого такого пастыря, который был бы большим другом для своей братии. Ведь он любил её и хвалил перед народом. В 1-й год своего пребывания в должности он начал строить храм Господу. Расходы на одежду священникам и дьяконам он увеличил на 8 шекелей, иподьяконам же и мальчикам для хора -на 4. Если ему не мешала болезнь, он ежедневно служил мессу и читал псалтырь; и, поскольку из-за своей немощи не мог соблюдать пост, искупал это большим количеством милостыни. В ночных бдениях он трудился сверх меры и, так как из-за зубной боли мало что мог есть, легко насыщался умеренным питьём.

65. Он предпочитал людей знатного рода и образа жизни, незнатных же хоть и не презирал, но не имел среди своих друзей. Почитающих Христа он любил, презирающих же Его - преследовал со справедливой ненавистью. Заботясь обо всём, вверенном ему Богом, он всячески старался это приумножить. До свершения святого таинства он был серьёзен, после же свершения - радостно всем улыбался; очень часто он пел со своими людьми «кирие элейсон». Я, со своей стороны, не могу перечислить те дары, которые он во имя любви пожертвовал мне, недостойному; знаю только, что я не ответил ему за них достойной наградой: ведь то послушание, что я обещал ему и его преемникам в период испытательного срока, я исполнил лишь в самой малой степени. Города Арнебург226, Фрозе и Преттин227, а также двор, который принадлежал графу Эзико, приобрёл он для своей церкви. Он собрал превосходное и роскошное епископское облачение. 8 лет, 4 месяца и 8 дней стоял этот столп церкви, сгинув, как я уже говорил, для этого мира; но, перенесённый в невидимый храм Господен, он будет стоять там вечно.

В тот же день умер Унгер228, пастырь Познанской церкви, брат (Тагино) по сану и в то же время подчинённый ему епископ, в 30-й год своего пребывания в должности. И, поскольку об этом сказано достаточно, продолжу далее основную тему.

66. (44.) Рединг, придя к королю, смиренно предъявил ему свои полномочия и, хоть и с большим трудом, но добился желаемого; Вальтард, который был занят похоронами своего любимого господина и уже подарил моему двоюродному брату Дитриху229, кроме расходов на питание, 20 талантов серебра в качестве благочестивого дара, через посла был им вызван. Я также, получив приказ прийти, отправился с ним; в субботу вечером мы прибыли в Троне230. Сразу же явившись к королю, мы были милостиво им приняты; король, после краткой беседы, разрешил нам идти на постоялый двор. Ведь мы тогда разбили лагерь за пределами города, возле рощи, где сейчас стоит церковь св. Александра. Следующим днём было Воскресенье и праздник Христова мученика Вита; ранним утром я отслужил для моих братьев мессу; после неё нас вызвали, и мы, войдя в город, добрались до королевской комнаты. Однако туда ввели одного лишь Вальтарда, который беседовал там до 3-го часа; выйдя оттуда, Вальтард нёс в руке своей перстень. Показав его нам, он сказал: «Вот, у вас есть теперь залог будущей милости!».

67. И тогда мы все вошли к королю и избрали названного отца; этот выбор одобрили сначала король, а затем и вся знать. И тотчас же (Вальтард) получил от короля пастырский посох. Принеся клятву королевскому величеству, он был введён в церковь, построенную там королём и освящённую его предшественником; все присутствующие запели Господу хвалебный гимн. Затем я обратился к королевской милости, прося его удостоить меня беседы относительно нужд моей церкви; и в том, что я у него просил, он оказал мне свою полную поддержку. Король также передал в его руки Дитриха, моего двоюродного брата, согласно его желанию231. Собираясь опять атаковать с войском братьев своей жены232, он имел беседу с присутствующими князьями об их действиях против Болеслава. Всё это он доверил новопоставленному архиепископу и двору последнего, расположенному в Саксонии. В тот же день все мы вернулись, каждый к себе.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 знаменитых памятников архитектуры
100 знаменитых памятников архитектуры

У каждого выдающегося памятника архитектуры своя судьба, неотделимая от судеб всего человечества.Речь идет не столько о стилях и течениях, сколько об эпохах, диктовавших тот или иной способ мышления. Египетские пирамиды, древнегреческие святилища, византийские храмы, рыцарские замки, соборы Новгорода, Киева, Москвы, Милана, Флоренции, дворцы Пекина, Версаля, Гранады, Парижа… Все это – наследие разума и таланта целых поколений зодчих, стремившихся выразить в камне наивысшую красоту.В этом смысле архитектура является отражением творчества целых народов и той степени их развития, которое именуется цивилизацией. Начиная с древнейших времен люди стремились создать на обитаемой ими территории такие сооружения, которые отвечали бы своему высшему назначению, будь то крепость, замок или храм.В эту книгу вошли рассказы о ста знаменитых памятниках архитектуры – от глубокой древности до наших дней. Разумеется, таких памятников намного больше, и все же, надо полагать, в этом издании описываются наиболее значительные из них.

Елена Константиновна Васильева , Юрий Сергеевич Пернатьев

История / Образование и наука
1991: измена Родине. Кремль против СССР
1991: измена Родине. Кремль против СССР

«Кто не сожалеет о распаде Советского Союза, у того нет сердца» – слова президента Путина не относятся к героям этой книги, у которых душа болела за Родину и которым за Державу до сих пор обидно. Председатели Совмина и Верховного Совета СССР, министр обороны и высшие генералы КГБ, работники ЦК КПСС, академики, народные артисты – в этом издании собраны свидетельские показания элиты Советского Союза и главных участников «Великой Геополитической Катастрофы» 1991 года, которые предельно откровенно, исповедуясь не перед журналистским диктофоном, а перед собственной совестью, отвечают на главные вопросы нашей истории: Какую роль в развале СССР сыграл КГБ и почему чекисты фактически самоустранились от охраны госбезопасности? Был ли «августовский путч» ГКЧП отчаянной попыткой политиков-государственников спасти Державу – или продуманной провокацией с целью окончательной дискредитации Советской власти? «Надорвался» ли СССР под бременем военных расходов и кто вбил последний гвоздь в гроб социалистической экономики? Наконец, считать ли Горбачева предателем – или просто бездарным, слабым человеком, пустившим под откос великую страну из-за отсутствия политической воли? И прав ли был покойный Виктор Илюхин (интервью которого также включено в эту книгу), возбудивший против Горбачева уголовное дело за измену Родине?

Лев Сирин

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное / Романы про измену
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное