Хроника

В свое время П. М. Бицилли очень хорошо объяснил некоторые особенности «Хроники», в частности, широко в ней представленные авторские отступления[91], ее связью с религиозно-назидательной литературой и с деятельностью самого Салимбене в качестве проповедника[92]. Если тот или иной эпизод мог быть использован как нравоучительный пример, то для Салимбене это уже было достаточным основанием, чтобы его вставить в «Хронику», пусть даже он не имел никакого отношения к главному предмету повествования. Как пояснял П. М. Бицилли, для проповедника исторический факт ценен сам по себе независимо от своей связи с другими[93]. И, сообщая о нем, он заботился уже не столько о фиксировании исторической последовательности событий, сколько о моральном воздействии на слушателей или читателей. Рассказ об одном примечательном случае из жизни своего собрата-францисканца, известнейшего проповедника Бертольда Регенсбургского (ок. 1210–1272), Салимбене заключил словами: «Этот пример наилучшим образом подходит для обращения грешников»[94].

В «Хронике» собрано много подобного рода «примеров» (exempla), годных для использования в проповедях[95]. К их числу можно отнести не только исторические события, но и анекдоты житейского характера, рассказы о необычных и чудесных происшествиях, видениях, явлениях трансцендентного мира, а также собственные переживания, сомнения и размышления автора «Хроники». Разумеется, далеко не все они могли претендовать на фактическую достоверность, и все же Салимбене не поколебался их вставить в свое повествование. Дело здесь не в «безразличном отношении к исторической истине», о котором писал П. М. Бицилли[96], а в том, что истина эта не сводилась исключительно к фактической, объективно установленной действительности события, но подразумевала более высокую цель – открыть человеку путь к спасению души. Именно в этом должен был видеть свою главную задачу проповедник, даже если он обращался к историческому материалу. Поэтому нельзя не согласиться с другим утверждением русского историка о том, что «проповедничество сильно отразилось на Салимбене как историографе»[97].

Для «потребы проповедника»[98] Салимбене заготавливал не только разнообразные «примеры», но и своды цитат из авторитетных источников, годных дать подходящие темы для проповедей на разные случаи. Подобрав восемь текстов о необычайных природных явлениях, он счел необходимым пояснить: «Я привел так много высказываний (auctoritates) из Священного Писания, потому что то и дело происходят и солнечные, и лунные затмения, и землетрясения, и если кому-нибудь доведется проповедовать, и у него не окажется тотчас под рукой тем (themata) на данный предмет, то он попадет в затруднительное положение»[99]. Основная часть «высказываний» бралась Салимбене, как и другими проповедниками эпохи, из книг Ветхого и Нового Заветов[100].

Тяготение Салимбене к проповедническому жанру в полной мере обнаруживается в многочисленных отступлениях нравственно-поучительного характера, далеко уводящих от исходного сюжета и в большом ряде случаев представляющих собой наброски проповедей, а подчас и целые проповеди, отделанные и построенные по всем правилам[101]. В рассказ о том, что приключилось с францисканским орденом в правление Илии, Салимбене вставил пространное рассуждение, открывающееся, как и полагалось в проповеди, темой, взятой из Псалтири (49, 15), «призови Меня в день скорби; Я избавлю тебя, и ты прославишь Меня» и продолженное «конкорданциями», которые призваны были подтвердить единогласие с ней других авторитетных текстов. Далее давались по пунктам примеры тех, которые «призывали» Господа. Отдельные пункты могли, в свою очередь, подвергнуться делению и уточнению. Главный мотив избранной темы, в данном тексте «призвание» Господа, повторялся в приводимых Салимбене цитатах несколько раз[102].

В жанре проповеди выдержано в «Хронике» и слово о патриархе Антиохийском. Салимбене выделяет главное свойство его характера – снисходительное отношение к слабостям ближних при весьма взыскательном отношении к самому себе. В связи с этим он приводит слова Иоанна Златоуста, формулирующие тему: «Хочешь явить себя святым и быть им? К жизни своей будь строг, к жизни других – снисходителен. Пусть люди слышат, что тяжелую работу ты делаешь сам, а малую поручаешь другим». Развивая эту тему, Салимбене обращается к примерам из жизни патриарха[103].