Хроника барона фон Дитца

– Вниз по лестнице. Пепе вас проводит, господа. Я полагаю – коньяк. И может быть, крепкий кофе для вашего друга? – фрау Голдман язвительно улыбнулась. – У него немного усталый вид…И, право, будет так жаль если он, увы, не сможет…

– Принять участие? – докончил фон Дитц с добродушным смешком.

Глаза фрау Эльзы сверкнули гранатовым огнём.

– В десятку, барон. – Она властно вскинула сильную руку, рубин багрово вспыхнул, как кровавая рана. – Пепе!

Словно из-под земли возник вёрткий – улыбчивый итальянец с узкой ниткой усов. Чёрные, как смоль, волосы были тщательно зачёсаны назад и жирно блестели от глянцевитого бриолина. – Моё почтение, господа-офицеры, – он поклонился. – Suivez moi.13

Глава 7

…Как знать? Похоже, когда-то был винный погреб, подумал Герман, или тёмный полуподвал – обитель слуг. Но никаких следов былого положительно не осталось, если не считать массивных двухметровых стен, довольно низкого сводчатого потолка и того обстоятельства, что мини-зал не имел окон и освещался лишь многими мерцающими свечами. Паркетный пол был устлан толстыми коврами, стены и потолок покрывал винного цвета бархат, а на нём висели на витых шёлковых шнурах серии картин в строгих ореховых рамах. Квадрат открытого паркета обрамляли подковой три восточных тахты, также обитые винным бархатом, с двумя низкими ломберными столиками там, где они смыкались. На одном стояли два серебряных ведёрка со льдом и с бутылками крюга, а на втором – серебряный поднос с пузатой бутылкой коньяка и кофейником.

Офицеры уселись на тахту в нервном предвкушении. Пепе ловко откупорил шампанское, разлил его по высоким и узким фужерам, разлил чёрный, как эбонит, кофе и ушёл, бесшумно притворив за собой дверь.

Где-то в отдалении они услышали мягкие хлопки рвущихся авиабомб, ирреальные в этом « греховном бункере» . Герман возбуждённо выглотал чашку горячего кофе.

– Нам повезло. – Отто по-хозяйски расстегнул пуговицы, поясной ремень и скинул с себя чёрный с одним серебряным погоном эсэсовский китель. Мы тут одни, чёрт возьми. Прелестно!

– Хм, мы почему-то в милости у старой стервы, не иначе… – икнул через паузу Герман. – Может, вы ей нравитесь, барон Отто фон Дитц, а?

– Или вы…гер лейтенант Герман Шнитке затронули какую-то её сокровенную струну…

– Бр-рр! Уволь меня даже от этой мысли друг. Старая бандерша – лесбиянка со стилетом под юбкой…Нет уж! Scher dich zum Teufel!

– Да уж, есть в ней что-то такое, гнетущее, от ведьмы…И повадки все, как у типичной еврейской змеи…Улыбается в глаза, а сама так и норовит ужалить, зловредная паучиха…Воткнула всё же булавку! « Вам нравятся англичанки?»

– Американки, – с усмешкой поправил Герман.

– Какая разница! И это под грохот английских бомб! Точно ворожит ведьма…предвосхищает время, когда доблестные американские парни явятся на помощь союзникам. Entsafterin! Ну, да ничего, лейтенант, это последние судороги Лондона. Скоро им всем будет – abkacken! Полная жопа! Что? Хаа! Вот, как янки начнут Второй фронт, так им и конец, будь я проклят. Эти говнюки за Ла-Маншем и по ту сторону Атлантики, делают видж, что забыли потрясающую победу Вермахта над Францией. Но, это ли не триумф тактики блицкрига и гения нашего фюрера? Вот же суки!

* * *

И то правда…Эта победа в 40-м ещё больше укрепила Адольфа Гитлера в вере в свою незыблемость и непогрешимость.

Однако, хотя план « Удар серпом» генерал-фельдмаршала Манштейна и был проведён блестяще, он оказался не завершён, причём большое значение имели действия конкретных генералов в ходе кампании. Увы, оригинальный план не предусматривал обязательное окружение союзной группировки на севере – оно стало следствием действий генерал-фельдмаршала Гудериана после захвата Седана, открывавших перед ним стратегические перспективы, когда танковые части достигли побережья, и БЭС начали лихорадочную эвакуацию из Дюнкерка. Решение Гитлера остановить наступление и « позволить Люфтваффе завершить работу» дало англичанам время, чтобы спешно перебросить свои войска в Британию. Это было, конечно, серьёзной ошибкой немецкого генералитета.

На тот момент ещё не был разработан план развития операции после поражения Франции и вторжения в Англию, а каждый потерянный день делал эту перспективу всё более призрачной.