Хроника Беловодья (СИ)

— Да мне-то чего? — ответил Валька и достав из планшета газету отдал ее Пелтяеву. — Ребята подобрали.

— Еще один просветитель. — Трофимов достал из кармана кожаной куртки жестянку с табаком и принялся набивать трубку. — Прямо Кирилл и Мефодий.

— Спасибо, Валя. — серьезно ответил комиссар. — У меня уже есть. Тут привезли товарищи. — и пояснил. — Утром член реввоенсовета армии товарищ Матецкий привел транспорт из армии. Грузовик с патронами, свежие газеты, немного медикаментов.

— А полномочия у него — вставил Трофимов — куда там Господу Богу.

— Ладно. — комполка отвернул рукав, глянул на часы и, передумав набивать трубку, убрал жестянку обратно в карман. — Пошли, Федор Васильич, время. Послушаем, что умные люди скажут. Валька, двигай с нами, ужо равеселишься.

Комиссар, с немой укоризной взглянув на комполка, надел солдатскую шапку и захлопнул тетрадь.

5

Идти пришлось недалеко, заросшими травой дворами, где на веревках лениво полоскалось сохнущее белье, сидели на бревнах и скамеечках праздные жители Щигрова и с криками бегали дети, вышли на соседнюю улицу. Ревком занимал теперь здание купеческого клуба, трехэтажный дом, до половины облицованный серым камнем, а выше деревянный. У главного входа стоял грузовик со спящим на сидении шофером в синей рубахе и пылезащитных очках поверх картуза. Рядом с грузовиком стояла длинная темно-коричневая легковая машина с открытым верхом и разбитым ветровым стеклом. В хвост за ними пристроилось несколько телег и пролеток, на которых прибыла уездная власть. По обе стороны крыльца застыли часовые в одежде, напомнившей Вальки картинки из журнала Нива, там в такие кафтаны, только красного цвета, были наряжены стрельцы. На головах у них были остроконечные, на манер богатырских шлемов, шапки с матерчатыми звездами.

— Вот такая теперь будет новая форма. — довольно сказал Пелтяев, как всегда радуясь любым проявлениям новой жизни на территории РСФСР.

Трофимов неопределенно хмыкнул.

Пройдя мимо безучастных часовых, оказались в вестибюле, где было довольно многолюдно. Валька узнал начальника ЧК Злотникова, с недовольным видом курившего у открытого окна, рядом с ним препирались секретарь укома Дронов, по совместительству председатель Щигринского ревкома, и предсовета Вайс. Мелькали еще знакомые лица, но переговорить ни с кем не удалось. Распахнулись двустворчатые высокие двери с бронзовыми ручками и подтянутый краском, по наружности, типичный адъютант, пригласил всех заходить.

В зале собраний купеческого клуба Валька никогда не был. По виду это больше всего напоминало театральный зал, с потолка и стен целились гипсовые амуры и скалились увитые гирляндами позолоченные маски. Несколько десятков стульев, расставленных полукругом, составляло его убранство. На небольшом возвышении в конце помещения стоял стол президиума, за которым сидел широкоплечий, бритый наголо человек в черной гимнастерке. Он помахал Трофимову, приглашая занять место рядом. Затем на возвышение поднялся Дронов и, подняв руку, попросил минуту внимания. Дождавшись тишины, он объявил, что сейчас выступит член реввоенсовета Н-ской армии товарищ Матецкий Альфред Юрьевич.

Кто-то сзади Вальки захлопал.

— Аплодисментов не надо! — Матецкий ударил кулаком по столу. — Аплодировать тут нечему. — С грохотом отодвинув стул, он вышел из-за стола и выступил вперед, вглядываясь тяжелым взглядом в лица собравшихся. После чего рассказал, что фронт проходит теперь на пятьдесят верст севернее Щигрова.

— Между тем, особенность нынешней кампании — произносил он со вкусом, выдававшим в нем штатского человека, — состоит в том, что сплошной линии фронта не существует, мое появление здесь — доказательство тому. Деникинское наступление производится ударными группировками, при необеспеченных флангах и растянутых коммуникациях. Первая же неудача опрокинет Добровольческую армию в пустоту, так как сил у нее для закрепления и удержания захваченной территории явно недостаточно. Советским командованием предпринимаются все необходимые меры для организации контрудара, который следует ожидать в ближайшем будущем. Я же послан сюда по распоряжению лично товарища Ленина, который придает Щигрову особое значение. Принято решение город не сдавать.

При этих словах по залу пронесся шум, разбудивший задремавшего Вальку.

— То есть как это, — подумал он — не сдавать? — и уснул снова.

— Город не сдавать. — повторил Матицкий. Теперь он стоял, засунув руки в карманы брюк, заправленных в сапоги, и раскачивался с носка на пятку.

— В создавшихся условиях район Щигрова приобретает наиважнейшее стратегическое значение. Находясь здесь, мы не только имеем возможность контролировать железную дорогу и Васильевский тракт, но так же исключаем для Деникина возможность организовать мало-мальски правильное снабжение наступающих войск. Не говоря уже о том, что гарнизон Щигрова, вследствии выгодного географического положения города, будет создавать постоянную угрозу тылам белой армии, как бы нависая над ними.