Хроника Чёрных Клинков (Город Мечты. Несущий бурю)

Странные облака закрывали небо, солнце лишь изредка показывалось между ними — громадное, тяжелое и красное. Золотые барки возвращались по черным морским водам, следуя за побывавшим в переделке флагманом «Сын Пайара», который едва двигался вперед, с мертвыми рабами на веслах, обгоревшими парусами на мачтах, за копченными бортом и палубами — и новым императором на заваленном обломками мостике. Он был единственным человеком во всем флоте, который радовался от души. Теперь его вымпел полоскался на грот-мачте, он не терял времени даром и тут же объявил Эльрика убитым в сражении, а себя — наследником трена Мельнибона. Для Иркана это странное небо было предзнаменованием того, что вернулись старые времена и Остров Драконов обретет свою былую силу.

Адмирал Магум Колим, который всегда любил Эльрика, глядя на волны, думал, не лучше ли поступить с Ирканом так, как, по подозрению адмирала, он поступил с Эльриком. Дайвим Твар стоят! у борта своего корабля «Удовлетворенная радость Терали» и тоже смотрел на волны, но видел в них предзнаменование беды. Он скорбел об Эльрике и строил планы мести принцу Иркану, если будет доказано, что тот убил брата с целью захватить Рубиновый Трон.

На горизонте появился Мельнибон, тоскливый неровный силуэт, черное чудовище, плещущееся в море, призывающее своих моряков назад, к горячечным удовольствиям и наслаждениям Города Мечты.

Огромные скалы — центральные ворота в морской лабиринт — были открыты. Золотые корабли вошли в серую сыростью лабиринта, где еще плавали обломки судов варваров. Фонари с мачт освещали белые трупы, попадавшие под весла.

Золотые барки величественно проходили над обломками, но на их бортах не слышалось веселых криков, потому что они несли с собой весть о смерти императора, погибшего в бою. В следующую ночь и все семь ночей подряд Дикие Танцы Мельнибона будут исполняться на улицах. Снадобья, зелье и заклинания помогут никому не спать, потому что ни один мельнибониец, будь он стар или млад, не имел права спать, пока оплакивали императора. Обнаженные Повели тел и Драконов будут ходить по всему городу, насилуя каждую молодую женщину, которая попадется им по пути, наполняя ее чрево своим семенем, потому что таков был обычай: когда умирает император, молодые дворяне должны зачать как можно больше детей благородной крови. Музыкальные рабы будут печально петь с вершины каждой башни. Много рабов будет убито, и некоторые из них съедены.

Одна из башен будет разрушена, а за семь дней воздвигнут новую. Башня эта будет названа «Эльрик VIII» в честь альбиноса-императора, убитого на море, защищавшего Мельнибон против южных пиратов.

Убитого на море и унесенного волнами. Это было не очень хорошим знаком и означало, что Эльрик умер и будет служить Пайаре, имеющему щупальца, Шептуну Страшных Тайн, Повелителю Хаоса, который командовал флотом Хаоса — мертвыми кораблями, мертвыми матросами, от начала и до конца времени, — а это была не та судьба, которая должна быть уготована императору Мельнибона. Да, но и после свершения ритуалов мы будем еще долго его оплакивать, думал Дайвим Твар. Он любил Эльрика, несмотря на то, что в глубине души не был согласен с тем, как тот управляет Островом Драконов. Втайне он отправится сегодня в Драконьи Пещеры и будет оплакивать Эльрика там, потому что после его смерти драконы остались единственными существами, которых он любил. А затем Дайвим Твар подумал о Каймориль, которая дожидалась возвращения Эльрика.

Корабли стали появляться из лабиринта в сумерках. Набережная была пуста, за исключением Каймориль и ее охраны.

Хотя флагманский корабль последним прошел через лабиринт, остальным баркам пришлось ждать, пока он не сманеврирует и не встанет у причала первым. Если бы не старые традиции, Дайвим Твар сошел бы со своего корабля, поговорил бы с Каймориль, увел бы ее с набережной и рассказал об обстоятельствах смерти Эльрика. Но это было невозможно. Еще до того, как «Удовлетворенная радость Терали» бросила якорь, трап «Сына Пайара» был спущен, и император Иркан, сияя от гордости, сошел по нему, подняв руки в триумфаль ном салюте своей сестре, которая, как ясно было видно даже с большого расстояния, скользила взглядом по всем кораблям в поисках своего любимого.

Внезапно Каймориль все поняла и посмотрела на Иркана, пытаясь прочесть, в какой мере он был виновен в гибели императора либо Иркан позволил банде южных пиратов скопом напасть на Эльрика, либо убил его собственной рукой.

Она знала своего брата и прекрасно поняла выражение его лица. Он лучился самодовольством, как бывало всякий раз, когда он собственноручно совершал преступление. Ненависть появилась в ее глазах, наполненных слезами, она откинула назад голову и закричала в зловещее небо:

— Иркан убил его! — Ее охранники вздрогнули.

Капитан удивленно спросил:

— Миледи?

— Он мертв — и его убил брат. Схватите принца Иркана и убейте его, капитан. — С несчастным выражением лица капитан скрестил руки на груди, отказываясь выполнять это распоряжение. Молодой солдат, менее искушенный в дворцовых интригах, выхватил меч, пробормотав: