Хроника Чёрных Клинков (Город Мечты. Несущий бурю)

— А сейчас, Каймориль... — Иркан гнусно ухмыльнулся и крепко сжал плечи сестры. — Сейчас я подготовлю тебя к приходу Эльрика.

ГЛАВА 9

Один из слепых воинов вскричал:

— Они стоят неподвижно и позволяют разрубать себя пополам, не сходя с места. Почему так?

— Зеркало украло их рассудок, — Эльрик повернулся на голос воина. — Теперь веди нас в какое-нибудь здание, где мы уже не сможем видеть Зеркало.

Когда слепые воины почти без помех привели остальной отряд в какое-то помещение, оно показалось Эльрику, поднявшему шлем, по хожим на караван-сарай и было достаточно велико, чтобы вместить все их силы. Эльрик закрыл дверь.

— Чтобы найти Иркана, — сказал Дайвим Твар, — надо допросить одного из пленных солдат.

— От этих будет мало толку, мой друг, — напомнил ему Эльрик.

— Они потеряли память, вообще ничего не помнят. Лучше сами осторожно посмотрим, нет ли поблизости дворца, в котором мог бы жить Иркан.

Дайвим Твар осторожно выглянул наружу.

— Да, рядом стоит дом, больше остальных, и я вижу внутри какое-то движение, как будто там собирается отряд уцелевших воинов.

Похоже на то, что это дом Иркана. Его легко будет захватить.

Эльрик посмотрел из-за его плеча.

— Похоже, ты прав. Иркан там, но надо поспешить, пока он не решился убить Каймориль. Надо объяснить нашим слепым воинам, по каким улицам и мимо каких домов им надо провести нас.

— Что это? Какой странный звук? — Один из слепых ветеранов поднял голову. — Как звук гонга.

— Я тоже слышу, — сказал другой ветеран. Теперь услышал и Эльрик — зловещий звон, который исходил откуда-то сверху, с неба.

— Зеркало! — Дайвим Твар посмотрел наверх. — Может быть, у Зеркала Памяти есть еще какое-то свойство, о котором мы не знаем?

— Возможно, — Эльрик попытался вспомнить, что говорил ему Ариох, но тот рассказывал о Зеркале Памяти довольно путано. Он ничего не говорил о других его свойствах, о способности издавать звуки, наполняющие весь город, об этом звоне, как будто... Кто-то разбивает зеркало! Но зачем?

Звук усилился, пытался что-то подсказать ему, как будто Зеркало, которое его издавало, было живым.

— Может, Иркан мертв, и колдовство умирает вместе с ним, — начал было Дайвим Твар. А затем он замолчал и застонал. Звон стал резким до боли в ушах.

И тогда Эльрик понял. Он закрыл уши руками в боевых перчатках. Воспоминания, заключенные в Зеркале Памяти — они втекали в его мозг. Если Зеркало разбить, освободив воспоминания людей, которые смотрели в него за века, возможно, тысячелетия... А многие, кто посмотрел в него, не были смертными, возможно, в Зеркале хранились и воспоминания зверей... И сейчас все эти воспоминания искали себе место в сознании имрирцев.

Крики людей слышались уже по всему городу. Но они не обрели места в сознании капитана Вальгарика, предателя Имрира, который поскользнулся, слезая с большой колонны, и упал вместе с осколками Зеркала вниз, на землю.

Но Эльрик не слышал его предсмертного крика, не слышал, как его тело ударилось о скат какой-то крыши, а потом свалилось на улицу, где лежало, изломанное, окровавленное, рядом со острыми об ломками волшебного стекла.

Эльрик лежал на каменном полу караван-сарая и извивался, как извивались все его товарищи, пытаясь выкинуть из головы миллионы воспоминаний, которые ему не принадлежали, о войнах и путешествиях, о родственниках, которые были не его родственниками, о мужчинах, женщинах и детях, о животных, кораблях и городах, о битвах, насилии, любви, страхах и желаниях. Эти воспоминания боролись за обладание его мозгом, угрожая лишить его собственного сознания и памяти, сделать другим человеком. Когда Эльрик, зажимая уши, боролся за себя, он все время повторял одно и то же слово:

— Эльрик! Эльрик! Эльрик!.. — И постепенно, с усилием, равное которому ему пришлось прилагать лишь однажды, когда он совершал вызывание Ариоха в измерение Земли, ему удалось вытеснить все, что не было Эльриком, и стать самим собой. Дрожа от слабости, он отнял руки от головы и мог больше не выкрикивать свое имя. Затем он встал и огляделся вокруг.

Более двух третей его солдат были мертвы. Многие ослепли или сошли с ума. Большой боцман был мертв, его расширенные глаза уставились в пространство, губы перекосились в безмолвном крике, правая глазница разодрана — он пытался вырвать у себя глаз. Трупы лежали в неестественных, непривычных позах. Многие из них в припадке дикой муки испражнялись под себя, других вырвало, не которые просто разбили головы о стены. Только пятеро, включая Эльрика, сохранили свою память. Дайвим Твар был жив, но в его блуждающих глазах Эльрик не мог найти ни искорки сознания.

— Дайвим Твар, — Эльрик положил руку на плечо друга. — Дайвим Твар! Повелитель Драконьих Пещер поднял голову. Не сразу его блуждающий взор нашел взгляд Эльрика. В глазах Дайвима Твара светился опыт нескольких тысячелетий, но медленно из этой невозможной глубины чужих судеб и чужого опыта всплыло выражение, которое Эльрик так привык встречать в этих глазах, — иронию и сдержанный, грубоватый юмор.

— Я жив? Ну и ну!

— Ты удивишься этому еще больше, когда узнаешь, как мало нас осталось.