Хроника глобального бреда

В быстрой речке зоренька купа-алась,
Умывалась ключевой водо-о-ой —
В это утро ты мне показа-алась
Чайкою, летящей над волно-о-ой…

Годы шли, но где б я только ни-и был,

Образ твой в душе с собою не-о-ос:
Синь очей твоих я видел в не-ебе,
В спелой ниве пряди русых ко-о-ос.

Видел в солнце свет твоей улы-ыбки,

В радуге — изгиб твоих брове-е-ей,
А в березке видел стан твой ги-ибкий;
Голос твой напоминал руче-е-ей…

От куплета к куплету Орлов пел все громче:

Стала ты судьбой моей и пе-есней.
Говорю тебе, благодаря-а-а:
Мы всегда с тобой, повсюду вме-есте,
Милая, желанная моя-а-а!

Повторив мелодию словами «ла-ла-ла» так, что это было похоже немного на вокализ Владимира Мулявина — лидера легендарного белорусского ансамбля «Песняры», Александр вернулся к первому куплету и спел его снова негромко и задушевно.

Лешка… весь светился счастьем! Откинувшись спиной на диване и закрыв глаза, он повторил вслед ушедшей песне:

— Милая, желанная моя-а-а! — и с мечтательностью в голосе добавил: — Саня, класс!.. Где же ты такие хорошие песни находил?

— Да не знаю, Леша… как-то сами попадались! — ответил Орлов, не скрывая довольной улыбки, вызванной у него благодарным отношением слушателя.

Выпили еще, и Хорьков сам предложил:

— Пошли спать! Такое сейчас хорошее настроение — не хочется его портить никакими лишними словами.

— Пошли! — согласился Александр, и они разошлись по своим спальням.

Перед сном, по своей излюбленной привычке Орлов думал:

— Болтаем, болтаем и все попусту — без всякого результата. Хватит болтать, пора обдумывать новую идеологию. Да, пора!.. И надо еще обязательно Ницще к этому случаю припомнить! Припомнить, припомнить… ничего в голове уже не осталось! Совсем стариком стал: Паша вот часто вспоминается, а прошлая жизнь — нет. Постой-ка!.. Что-то я у Нострадамуса встречал — насчет Паши и Лешки. Как там было-то?

Он встал и взял с полки книгу супругов Зима.

— Вот! В «Послании Генриху» — по расшифровке авторов, с моими пояснениями:

«У трех собратьев будут… разногласия, затем они будут соединены и согласованы так, что три четверти Европы задрожат.

…Из-за меньшего по возрасту будет поддержана и увеличена Христианская монархия: секты (ее княжества) будут подняты (наберут силу) и внезапно опущены (крепко поставлены). Арабы (инородцы) отодвинуты, Царства (княжества) соединены, новые Законы провозглашены.

…И будет длиться возобновление триумвирата семь лет, чтобы слава этой секты (княжества) простиралась по Вселенной.… И будут тогда двое господ в числе Аквилона (северной страны — России), которые победят восточных, и будет сделан такой большой шум и воинственное смятение, как все это. Восток содрогнется от страха этих братьев, не братьев Аквилонских (не родных по крови)».

— Ну, по сути-то сходится: были мы в разных краях, потом соединились, нашли общий язык и стали вместе строить крепкое государство; Лешка учреждал и поддерживал удельные княжества. Нападение татар отбили; предстоит еще объединить эти княжества и принять новые законы. Триумвират длился семь лет (2015-2022 гг.), пока не погиб Павел; мы с Лешкой отомстили за него, и мы не родные братья. Шума в Казани навели немного, зато «тарелку» инопланетян видели не только Ильяс-хан, но и все жители города, когда она целую минуту висела над их домами — конечно, испугались!..

Нострадамус еще много, о чем писал. Мне, например, о грядущей катастрофе пришлось догадываться, а ему пришельцы прямо показали, что произойдет. В 56-м катрене 1-й центурии он записал:

«Вы увидите раньше и позже великое изменение, ужасы предельные и мстительность: ибо Луна ведома своим ангелом, небо приближается к наклонам».

Тут все ясно: Луна на своем месте, поскольку удерживается Солнцем, а вот Земля опрокидывается!

Много раз пророк писал об огне, потопе, смерчах, землетрясениях, кровавых битвах, но мы все это уже пережили. О будущем же он сказал кратко:

«Будет такое великое Прощение, когда люди придут почтить Справедливость: то, что будет, еще никогда не было столь прекрасным, со всех концов Земли придут почтить это».

По-моему, здесь речь идет о Российской Империи как о могущественном Государстве Справедливости. Если бы она такой и стала!..

Все это будет уже после меня. А к самому себе я могу отнести такие слова:

«То, что железо, пламя не смогли завершить, мягкий язык в совете сделает: об отдыхе, сне король будет мечтать, больший враг огня, крови военной».