Хроника глобального бреда

— Вот с вами что делать, товарищи?.. — задумчиво произнес подполковник. — Хорькова мы возьмем водителем на «ЗИЛ»: классных водителей не хватает. А вам, товарищ сержант, придется ехать в медотдел Управления кадров Московского округа; у нас тут санроты нет.

— А нельзя ли нам работать всем вместе? — спросил Орлов.

— Конечно можно! Только, знаете ли, работа у нас неквалифицированная — люди заняты на расчистке завалов. Это ручками все, ручками!.. Паек, правда, хороший — решайте сами.

Друзья замялись, обдумывая предложение: расставаться никому не хотелось. Наконец Орлов спросил:

— Если мы все пойдем на расчистку, то где будем жить?..

Подполковник заметно оживился и затараторил:

— Здесь, у нас! В пятом убежище живут рабочие-мужчины, вот с ними и будете. А Хорькова, может быть, отпустите водителем? Он тоже с вами будет жить!.. Ну, вот и хорошо! Вы не удивляйтесь, что я с вами так разговариваю относительно — как его?… этого… устава: мы все уже давно отвыкли от войны, погоны носим только по обязанности; фактически и вы, и мы — уже все гражданские люди. Армия одно время так сильно разложилась, стала такой обузой, что от нее поспешили избавиться. Да, да! У нас даже вооруженные бунты были, и многие солдаты убежали от возмездия к мародерам — теперь шляются вокруг лагеря и грабят. Здесь надо ухо держать востро!..

Стало ясно, что подполковник — совершенно штатский человек, надевший военную форму лишь по воле необходимости. Он бы еще говорил и говорил, но Орлов оборвал его:

— Куда нам явиться?

— Я сейчас все объясню и выдам вам необходимые бумаги!

Спустя четверть часа друзья с огромным облегчением покинули палатку словоохотливого подполковника и направились в пятое убежище. Лешка всю дорогу хохотал над хозяином палатки и приговаривал:

— Во, клоун, а?.. Во, клоун!

На одном из ордеров Орлов вслух прочел подпись — подполковник Рабинович М.Б. Тогда заржали уже все: своеобразность поведения чиновника сразу объяснилась его природной принадлежностью к темпераментной нации.

В назначенном убежище, которое почти ничем не отличалось от солдатского, они быстро получили у завхоза одеяла, подушки, умывальные и бритвенные принадлежности. Только заняли свои места на нарах, как прозвучала команда сбора на ужин. В палатку-столовую шли не строем, а в произвольном порядке, что приятно удивило ребят; таких столовых было около дюжины и можно было поужинать в любой из них.

Стоя в короткой очереди на получение пищи, просмотрели выданные им бумаги и обнаружили в них стопку талонов на питание.

— Живем, мужики! — радостно констатировал Леха. — Щас бы сто грамм еще, а?..

— Зачем здесь талоны? — недоумевал Павлик.

— А ты присмотрись: охранникам еды дают меньше, а рабочим больше, — подсказал Александр. — Наверное, у них талоны разные!

Ужин был весьма неплох: наваристый борщ, макароны по-флотски, компот из сухофруктов. Огорчало то, что мясным компонентом везде являлась тушенка, но где же теперь найдешь свежую говядину?.. Зато хлеб был отменный: пышный и душистый — настоящий пшеничный хлеб, по которому так соскучились! Хорьков остался очень доволен:

— Ребята… все путем! Я согласен за такую «хавку» работать.

Товарищи поддержали его.

После ужина пошли к умывальникам, хорошо обмылись, побрились и сели покурить возле своего убежища рядом с другими его обитателями. Какой-то работяга в черной аккуратной спецовке с опозданием сообщил им:

— Вон же душ есть! Что вы там-то не мылись?

Парни дружно повернули головы в ту сторону, куда он показал, и Орлов поблагодарил:

— Спасибо! Только прибыли, еще не знаем ничего.

— Откуда вы?

— Из Тулы, зимовали там.

— Прятались?

Леха просто взорвался:

— Ты че?.. До последнего бились — к своим уйти не успели! Ты сам-то воевал?..

— Успокойся! Мне еще под Воронежем кишки выпустили, чудом жив остался, — охладил его пыл незнакомец. — Спасибо врачам, выходили — комиссованный я.

— Ну ладно, если так. Только ты думай другой раз, что говоришь-то! — не хотел униматься «бывалый фронтовик» Лешка.

— Ну, хорош, все!.. Меня Николай зовут… Харитонов, — завершил перепалку его оппонент.

Познакомились. Оказалось, что Николай будет их бригадиром. Александр спросил его:

— Как там, на расчистке?

— Нормально… жить можно. Завтра сами все увидите!

Побросав окурки в мусорницу, пошли спать. Дрыхли так, что хоть из пушки стреляй — не разбудишь; сильно устали!

Часы Орлова показывали как будто бы праздничную дату: первое января (по-нынешнему июля). Вроде отмечать надо, но какой же Новый Год летом?..

Утром Лешку подняли раньше, и он пошел принимать машину. Друзья его встали вместе с остальными, в семь утра; умывшись и позавтракав, к восьми уселись в грузовики и поехали на объект.