Хроника капитана Блада

– А, это мосье Джереми! – воскликнула она и добавила (ни с того ни с сего, как показалось мистеру Питту): – Я вас не ждала!

Джереми почти машинально поднес к губам протянутую ему руку, бормоча приветствие на своем плоховатом французском языке. Последовал обмен несколькими банальными фразами, затем наступила неловкая пауза, и Тондер сказал, насупив брови:

– Если дама говорит мне, что она меня не ждала, я делаю отсюда вывод, что мое появление для нее нежелательно.

– Охотно верю, что вам не раз приходилось делать подобный вывод.

Капитан Тондер улыбнулся. Завзятые дуэлянты, как известно, отличаются завидным самообладанием.

– Но не выслушивать дерзости. Не всегда благоразумно позволять себе говорить дерзости. Порой за это приходится довольно чувствительно расплачиваться…

Тут вмешалась Люсьен. Взгляд у нее был испуганный, голос дрожал:

– Что это такое? О чем вы говорите? Вы не правы, мосье Тондер. С чего вы взяли, что появление мосье Джереми для меня нежелательно? Мосье Джереми – мой друг, а появление друга всегда желательно.

– Возможно, для вас, мадемуазель. Но для других ваших друзей оно может быть крайне нежелательным.

– И опять вы не правы. – Теперь она говорила ледяным тоном. – Я не могу считать своим другом того, кому кажется нежелательным появление моих друзей.

Капитан закусил губу, и это дало маленькое удовлетворение Джереми, которого обдало жаром, когда он увидел руку капитана на талии девушки, чьи губы он целовал еще вчера. Беспощадные слова капитана Блада невольно всплыли в его памяти в этот миг. Появление д'Ожерона и де Меркера положило конец этой маленькой стычке. Оба эти господина слегка запыхались – казалось, они спешили сюда со всех ног, но, увидав, кто находится в саду, облегченно сбавили шаг. Д'Ожерон, по-видимому, предполагал застать несколько иное общество и был приятно удивлен, словно безопасность Люсьен обеспечивалась главным образом количеством ее поклонников. Появление новых лиц разрядило атмосферу, но капитан Тондер, как видно, не стремился к миролюбивому общению и удалился. Прощаясь с Джереми, он произнес многозначительно, с недоброй улыбкой:

– Я буду с нетерпением ожидать случая, мосье, возобновить наш с вами занимательный спор.

Вскоре и Джереми хотел откланяться, но Д'Ожерон задержал его:

– Повремените еще минуту, мосье Питт.

Ласково взяв молодого человека под руку, он увлек его в сторону от де Меркера и Люсьен. Они прошли до конца аллеи и углубились под своды апельсиновых деревьев, привезенных сюда из Европы. Здесь было тенисто и прохладно, спелые плоды поблескивали, словно фонарики, в темно-зеленой листве.

– Мне не понравились слова капитана Тондера, сказанные вам на прощанье, мосье Питт, и его улыбка тоже. Это очень опасный человек. Будьте осторожны, берегитесь его.

Джереми Питт вспыхнул:

– Уж не думаете ли вы, что я его боюсь?

– Я думаю, что вы поступили бы благоразумно, стараясь держаться от него подальше. Повторяю, он очень опасный человек. Это негодяй! И он навещает нас слишком часто.

– Зачем же вы ему позволяете, будучи о нем такого мнения?

Д'Ожерон скорчил гримасу.

– Будучи о нем такого мнения, как могу я ему воспрепятствовать?

– Вы боитесь его?

– Признаться, да. Но не за себя я боюсь, мосье Питт. За Люсьен. Он пытается ухаживать за ней.

Голос Джереми задрожал от гнева:

– И вы не можете закрыть для него дверь вашего дома?

– Могу, конечно. – Д'Ожерон криво усмехнулся. – Я проделал нечто подобное однажды с Левасером. Вам известна эта история?

– Да, но… но… – Джереми запнулся, испытывая некоторое замешательство, однако все же преодолел его. – Мадемуазель Мадлен была обманута, она позволила Левасеру увлечь себя… Вы же не допускаете, чтобы мадемуазель Люсьен…

– А почему я не могу этого допустить? Известного обаяния он не лишен, этот каналья Тондер, и у него даже есть некоторые преимущества перед Левасером. Он вращался в хорошем обществе и умеет себя держать, когда ему это нужно. Наглому, предприимчивому авантюристу ничего не стоит соблазнить такое неопытное дитя, как Люсьен.

У Джереми упало сердце. Он сказал, совершенно расстроенный:

– Но что дает такая проволочка? Ведь рано или поздно вам все равно придется отказать ему. И тогда… что будет тогда?

– Я сам задаю себе этот вопрос, – мрачно сказал Д'Ожерон. – Но всегда лучше отсрочить беду. Глядишь, какой-нибудь случай и помешает ей нагрянуть. – Внезапно он заговорил другим тоном: – Однако я прошу у вас прощения, мой дорогой мосье Питт. Наша беседа слишком отклонилась в сторону. Отцовская тревога! Я просто хотел предостеречь вас и очень надеюсь, что вы прислушаетесь к моим словам.

Мосье Питту все было ясно. Д'Ожерон, видимо, считал, что Тондер почувствовал в Джереми своего соперника, а такие люди, как он, не останавливаются ни перед чем, когда им нужно убрать кого-нибудь со своего пути. – Очень вам признателен, мосье Д'Ожерон. Я могу постоять за себя.

– Надеюсь. От всего сердца надеюсь, что это так.

На том их беседа закончилась, и они расстались.