Хроника красного террора ВЧК. Карающий меч революции

Восстание в Ярославле начала группа заговорщиков-савинковцев численностью 105 человек во главе с полковником А.П. Перхуровым с присоединившимся к ним автоброневым дивизионом. Также восставших поддержала городская милиция. После захвата складов с оружием (в том числе пулеметов) восставшим удалось вооружить примкнувшее к заговорщикам население Ярославля. Численность восставших достигла 2 тыс. человек. В городе и его окрестностях было отменено действие советских декретов, формировались новые органы власти. По взятии восставшими под контроль Ярославля начались расправы над местными советскими и партийными работниками. Около десятка человек были убиты на месте, свыше 200 арестованных советских активистов были доставлены на баржу, стоявшую на Волге и ставшую для них тюрьмой. Только на тринадцатый день заключенным удалось снять баржу с якоря и бежать. В живых на барже осталось 109 человек.

Вместе с тем изолированное восстание не могло рассчитывать на победу. Не получив обещанной помощи от других городов и от войск союзников-интервентов с Мурманского направления, восставшие были обречены на поражение. На 16-й день, после ожесточенного сопротивления, ярославское восстание было подавлено.

После взятия Ярославля 21 июля 1918 г. было немедленно расстреляно на месте 57 человек, а после вынесения приговора Особой следственной комиссии еще 350 человек[398]. Расстрелы после занятия города осуществлял отряд ЧК под руководством будущего главы советского правительства Н.А. Булганина[399]. Относительно же количества расстрелянных после взятия Ярославля в советской периодической печати также существуют различные данные, некоторыми газетами приводится цифра в 98 человек[400]. Это более точные данные, относящиеся к деятельности ВЧК по искоренению последствий ярославского мятежа. В Москве чрезвычайной комиссией в июле 1918 г. были расстреляны 18 членов «Союза защиты родины и свободы» и 5 человек были заключены в концентрационный лагерь[401]. Некоторым из участников ярославского восстания удалось скрыться. Впоследствии, по мере их обнаружения, производились дополнительные расследования с вынесением различных приговоров. В августе 1918 г. в периодической печати (неполные данные) встречаются указания на 5 случаев расстрела участников ярославских событий органами ЧК различных городов России, в сентябре — 63, в октябре — 3 случая[402]. В 1919 г. после расследования, произведенного Ярославской ГЧК в отношении 65 лиц, к высшей мере наказания было приговорено 10 человек, а к концентрационному лагерю на различные сроки 21 человек[403]. Расстрелы участников ярославского мятежа продолжались и в 20-е годы[404].

Меньшие масштабы репрессии приняли в других городах Поволжья, где одновременно произошли антисоветские выступления, организованные савинковцами, но для них также характерна цепочка расстрелов на протяжении 1918–1919 гг[405]. Применение суровых карательно-репрессивных мер против контрреволюции и крестьянских выступлении летом 1918 г. постепенно становится повсеместным явлением. Помимо карательных задач, репрессии преследовали своей целью предотвращение выступлении против советской власти, устрашение населения.

Однако жестокое подавление антисоветских мятежей, как оказывалось, не могло полностью решить задачу борьбы с контрреволюцией, поэтому ЧК, помимо ужесточения мер наказания летом 1918 г., больше внимания уделяют мерам предотвращения контрреволюционных выступлений. На основе опыта предыдущих выступлений был введен строгий контроль и учет социальных групп, на которые могла опереться контрреволюция. Подобная система распространялась постепенно и была законодательно закреплена 5 сентября 1918 г. постановлением СНК о красном терроре. Летом же 1918 г. происходит становление этой системы параллельно со становлением аналогичной у противостоящей стороны. Как и жестокое подавление контрреволюционных выступлений, эта мера преследовала две цели: предотвращение новых восстаний и внеэкономическое принуждение при реализации экономической политики[406]. «Местами контрреволюция имела успех и весьма значительный. Порой Чрезвычайная комиссия запаздывала и узнавала весьма поздно о намерениях заговорщиков, а еще чаще ей мешали в работе предупреждения восстаний. Мы получили достаточно уроков, чтобы этого впредь не допустить», — писал впоследствии известный чекист, возглавлявший летом 1918 г. ЧК Восточного фронта, М.Я. Лацис[407].