Хроника либеральной революции. Как удалось отстоять реформы

Ошибки можно перечислять и перечислять. Конечно, хорошо бы делать их поменьше, но, с другой стороны, задумаемся над такой вещью: а у кого их нет? При нашем-то аппарате, при наших работничках-чиновничках! Говорят, английский газон надо выращивать 300 лет, чтобы он выглядел так, как ему положено выглядеть, а сколько понадобится годков, чтобы вырастить нормальных исполнителей-делопроизводителей, секретарей, референтов, помощников, юрисконсультов? В прежние времена это все не бросалось в глаза – вся начальская кухня была, во-первых, за семью печатями, никто ничего не видел и не знал, а во-вторых, никому и в голову не приходило оценивать, например, бесчисленные постановления ЦК КПСС и Совета Министров с точки зрения соблюдения всех юридических тонкостей. Однако первые же открытые шаги президентского аппарата Горбачева, мы помним, заставили всех за голову схватиться: из каких джунглей вы вылезли, ребята? То-то и оно, что из джунглей.

Так что шум и гам вокруг ошибок ельцинского аппарата – это в значительной мере неизбежное следствие перехода и чиновничества, и всего общества в совершенно новое качество.

И еще о предательстве, о кадровых ошибках… Думаю, тут вообще нет ничего сверхобычного. Если бы, например, Третьякову по какому-нибудь волшебству вдруг случилось из редактора превратиться в президента, а роль окружения играл бы дружный и сплоченный коллектив “Независимой газеты”, нисколько не сомневаюсь, что вскорости, при удобном стечении обстоятельств, многие точно так же, как Ельцина, “заложили” бы президента Третьякова. Причем скорее всего среди предателей оказались бы те, кого он считал самыми преданными и надежными. Возле всякого лидера в любой период времени обретается некоторое, небольшое, число истинно преданных, компетентных и порядочных людей и довольно большое – предателей, стукачей, разгильдяев… Ельцину тут повезло нисколько не больше, но и не меньше, чем другим.

В спокойное время присутствие отрицательных персонажей в окружении руководителя не очень-то заметно. Каждый занимается своим делом. Преданные и компетентные помогают своему шефу вершить политику, предатели не высовываются, ждут своего часа, стукачи потихоньку стучат, разгильдяи разгильдяйствуют, но из этого никто не делает особенной трагедии: как же без этой генетической разнородности, она в какой-то степени даже и полезна. Другое дело – периоды кризиса. Тут многое выплывает наружу, обретает повышенный удельный вес.

Вспомним: Горбачев в одночасье был предан почти всей своей командой. С Ельциным такое тоже едва не случилось – в сентябре – октябре 1993-го. Кадровые проколы он тоже допускал постоянно.

Третьяков причислил себя к сторонникам президента: он, дескать, голосовал за него прежде и предполагает голосовать на референдуме, намеченном на 25 апреля. В таком случае, почему “дружески обличительное” письмо с перечислением истинных и мнимых ошибок Ельцина было напечатано именно в день открытия IX съезда, на котором Ельцина собирались скидывать? Спрашивается, куда было торопиться: статья только что написана – 25 марта, – а на следующий день, с пылу, с жару, – уже в газете? Никакого “бинома Ньютона” тут, конечно, нет. Всякий газетчик вам скажет: такие аттракционы проделываются, чтобы вызвать некий политический эффект. В данном случае – внести посильный вклад в это самое скидывание.

Это к вопросу о верности и предательстве.

Все держится на волоске

(Из записной книжки)

Как бы ни относиться к Ельцину, нельзя не видеть: этот человек сейчас, весной 1993-го, играет ключевую роль в новейшей российской истории.

Вообще-то, согласно бессмертной марксистско-ленинской теории, роль личности в истории, как известно, не очень велика. Непреложные, словно четыре правила арифметики, законы истмата реализуются главным образом через волю народов, классов и лишь в небольшой степени – через помыслы и действия отдельных людей. Российская история, однако, почему-то все время складывается так, что эта самая роль личности оказывается в ней на первом месте. Какой поворот российской судьбы ни возьми, в поворотной точке обязательной найдешь фигуру, на которой все сфокусировано. Иван III, Иван Грозный, Петр Великий… Александр II Освободитель… Уже в наше время – Ленин, Сталин, Хрущев, Горбачев… Фигуры все разные, с разным соотношением плюсов и минусов в оценке их современников и потомков, но тем не менее – фигуры.

Сейчас, в мартовско-апрельские дни 1993-го, из газеты в газету кочуют одни и те же слова – что, в сложившейся ситуации единственным гарантом демократии, единственным гарантом необратимости реформ является президент. Это действительно так. Увы, как не раз уже бывало, тоненькая ниточка, протянутая из прошлого в будущее страны, проходит через ненадежную плоть одного-единственного человека. Небольшое усилие – и она может оборваться.