Хроника лишних веков (СИ)

- Кто ты, Никто? Откуда? - впился он в меня взглядом, дыша близко винной гарью и застарелым зубным мученьем - но был красив и художественен лицом, даже надвинувшись вплотную и выдавая болезненную рыхлость кожи и мимики, карикатурно приметную при освещении сверху. - Кто ты? Ант? Склавин? Танариец? Литв?.. Где ты учился? Ты не похож ни на кого. Ты пахнешь, будто только что из бани, а не с дороги... Что у тебя с глазами?

- Что? - не понял и испугался я.

- Похоже на излияние крови прямо в зрачки, - указал он мне поочередно в оба глаза. - И ты видишь обоими?

Я растерялся. По-настоящему растерялся - кажется, впервые за целую жизнь. Прикрыл ладонью поочередно оба глаза. Никаких отличий в портретах хозяина не было: даже в полусумраке я четко различал каждую морщинку.

Прикрывая свои глаза, я поочередно придумал два ответа - левый и правый, полную ложь, похожую на правду, и возможную правду, в которую трудно и страшно было поверить самому.

- У меня есть два ответа, - так признался я, собравшись с мыслями и пытаясь удержать его взгляд. - Один больше похож на правду. Путешественник из страны, допустим, баснословных сидов, ограблен в пути - и вот занесен сюда неведомым ветром. Но это - неправда. Правда такова, что я сам в нее с трудом верю. Я украден духами из иного века, из очень далекой страны и заброшен сюда нагим и мокрым, как только что родившийся младенец. Кто я? Моего народа пока нет, поэтому я мог бы назваться и гиперборейцем.

Он слабо улыбнулся и указал мне на мягкие тюфяки.

Был еще один жест - другой рукой, после которого присутствие за моей спиной исчезло.

Я невольно оглянулся.

- Телохранитель, - словно успокоил он меня. - Его право... Но не теперь.

Я, как и полагалось в той древности, не присел, а сразу возлег, вдруг - опять впервые - почувствовав усталость. Где-где, а в ногах правды не было уж точно. Он расположился напротив, облокотился, другой рукой взял стоявший на ковре серебряный бокал и посмотрел в него...

- Значит, старик Геродот ошибся, - проговорил он с легкой насмешкой. - Ведь он написал, что вас нет и вашей страны никогда не было. Это худо, когда живешь, а потом какой-нибудь мудрец напишет, что тебя не было. - Он поднял взгляд на меня. - Значит, гипербореец... В это, пожалуй, нетрудно поверить. Ведь не всякий одинокий странник даже при удивительной внешности способен одним взглядом испепелить воинов базилевса Аттилы.

Так оказалось: одного имени, выбитого на монете, - достаточно, чтобы познать КОГДА, одного имени, произнесенного с холодным почтением, - довольно, чтобы понять ГДЕ.

- Я не хотел этого, - снова честно признался я, почему-то не сильно сдрейфив.

- И этому можно верить, поскольку трудно поверить, что ты напал на них сам... - кивнул хозяин шатра. - Сначала волхв этого скотского племени махал тут руками, он был не в себе и даже ему мало кто поверил, трое следом отправились вброд посмотреть. Они не вернулись. Значит, они встретили тебя.

- Так и было, - признался я.

- До вечера их не хватятся... - сказал хозяин, как бы испытующе.

Что я мог сказать? Я просто молчал под его взглядом.

- Значит, у нас есть время кое с чем разобраться, - закончил свою мысль хозяин. - И значит, пора представиться и мне. Демарат, сын Антиноя, мастер Этолийского Щита. Служу гипостратегом Эдекону, архистратегу базилевса Аттилы... Говоря коротко и без прикрас, просто наемник.

- Мое имя - Николаос, - назвался я с эллинским "акцентом". - Имя моего отца - Аристархос. Изучаю народы, это мое изначальное призвание. Коротко говоря, праздношатающийся.

Демарат явно оживился, даже оставил пустой бокал, который, словно не решался наполнять.

- У тебя и твоего отца имена эллинские, - заметил он, тем смутив меня.

- Да... как будто... - пробормотал я в ответ. - Возможно, кто-то из моих далеких предков.

- Я вижу, что ты не похож на эллина, - спокойно подбодрил он меня, затем неясно вздохнул и сказал нечто загадочное: - Между тем, не стоит пренебрегать предзнаменованиями...

Сказав это, он издал короткий и громкий гортанный звук.

В шатре появились двое обнаженных до пояса слуг или рабов с большими медными тазами, потом они занесли котел с водой, а другие двое - широкую жаровню на треноге с истекавшими теплом камнями. Ковер скатали, треногу поставили на прибитую с сеном землю.

- Не стану мешать, - сказал Демарат, уже выходя наружу.

- Я мог бы пойти на реку, - благодарно попросил я вслед. - Там проще и быстрей.

Демарат задержался, улыбка его была холодной.

- Скоты плещутся в водоемах. Неужели игемон Итаки так долго пасся в стаде Цирцеи?

Насколько я помнил, речь пошла о спутниках Одиссея, превращенных волшебницей Цирцеей в стадо свиней. Но обижаться мне здесь не полагалось по чину.

Меня вымыли. Меня бережно вытерли, не дав самому и руки поднять. Мои царапины смазали чем-то душистым с холодком.

Потом гипостратег Демарат вошел, осмотрел меня со всех сторон ("Так лучших рабов на невольничьем рынке смотрят..." - подумалось мне.) и с одобрением сказал: