Хроника любви и смерти

Александра раздирали противоречивые чувства. Это было впервые: у него отнимали то, чем — и кем — он жаждал владеть. И он был бессилен этому противодействовать! Он — император Всероссийский, чуть ли не последний самодержец, самодержавный монарх в Европе. Ему исполнилось сорок восемь лет, ей — восемнадцать. Юность и свежесть переливались в него. И он чувствовал себя ровнею, ему тоже становилось восемнадцать!

Её отъезд — это скверно. Катенька необходима ему как воздух. Для равновесия — душевного и физического, для радости и восторженности, которую пробуждала близость с нею.

Александр призвал Шувалова. И сказал ему совершенно откровенно:

   — Я тебе доверяюсь, Пётр Андреич, зная и веря в твою преданность. Этот разговор должен остаться меж нами. Найди возможность воспрепятствовать поездке княжны Екатерины Долгоруковой.

Шувалов притворно удивился — он был актёр на придворной сцене, как и полагалось шефу жандармов.

   — Я приложу все старания, государь. Ваше желание — свято. Тотчас же отправлюсь сделать нужные распоряжения и лично прослежу, чтобы они были исполнены.

   — Лично! Проследи! Я надеюсь на тебя.

На следующий день при очередном докладе Пётр Андреевич доложил:

   — По вашему деликатному поручению, Государь, приняты нужные меры. Они под моим контролем. Надеюсь в ближайшие дни доложить, что всё устроено.

Входя в кабинет его величества, Шувалов каждый раз ловил на себе вопрошающий взгляд. Он хорошо знал, что означает этот взгляд.

   — Ну что?

Вопрос этот касался не изловления государственных преступников, рассеивавших возмутительные листки, всех этих «Великоруссов», «Колоколов», нет, Пётр Андреевич знал, какого ответа ждёт император.

   — Всё предпринято, Ваше величество, всё делается...

Вопрос «ну что?» повисал в воздухе, пока в один из докладов Пётр Андреевич развёл руками, говоря:

   — Увы, Ваше величество, не удалось. Вдогон я послал трёх агентов. Быть может, они что-то предпримут. Обещал им щедрое вознаграждение, коли удастся возвратить княжну в Петербург. Они постараются.

Не постарались. Шувалов знал, что всё останется как есть, что ему ничего не будет в случае неудачи. Это было такое поручение, деликатность и конфиденциальность которого безусловно оберегали его положение и, более того, словно бы приближали его к государю, ибо ой становился сообщником его тайной страсти.

Но тайная ли?

   — Скажи, Пётр Андреевич, известно ли в обществе о моей связи с княжной? — неожиданно спросил Александр.

   — Должен вас разочаровать, Государь, — известно и даже в подробностях, — помедлив, отвечал Шувалов. — Во дворцах, как ни хоронись, стены имеют глаза и уши. Языки резать — не те времена, да-с. В связи с нынешними обстоятельствами я бы осмелился воспользоваться ими и сделать вашему величеству некое предложение.

   — Отчего же нет. Говори...

   — Я предложил бы распустить слух...

   — Ну же! Смелей!

   — Слух о том, что вы, Государь, порвали с княжной и отослали её от себя.

   — Гм. — Александр провёл руками по пушистым бакенбардам, что истолковывалось близкими ему людьми как признак озабоченности. — Что ж... Пожалуй. А ты знаешь — это мысль. Поручаю это тебе — ты в силах исполнить в лучшем виде. Особенно некоторым дамам в окружении государыни сообщи под большим секретом. Самый верный способ, что слух разойдётся мигом и пойдёт гулять по салонам.

   — Исполню в точности.

   — Главное, чтобы слух исходил от тебя, — поощрил Александр. — Тебя считают весьма осведомленным в силу твоего положения. Сочтут известив доподлинным.

   — И сенсационным, — вставил Шувалов, уловив на лице Александра довольное выражение.

Узел развязался неожиданно и к обоюдному удовольствию. Александр полагал, что в высшем свете будут долго смаковать новость и радоваться низложению княжны, этой выскочки и дерзкой девчонки. А уж от него она не уйдёт, он в силах добыть её хоть из-под земли. Шувалов же радовался тому, что угодил государю, притом самым неожиданным образом. И её величество останется довольной и найдёт способ выразить ему свою благодарность. В благодарности же государя он не сомневался.

Тем временем новые министры действовали с подобающей энергичностью новой метлы, прутья которой все в целости. От предупреждений и временных запрещений сеятелям вредных идей перешли к решительным действиям: журналы «Современник» и «Русское слово» были закрыты. Чернышевский взят под арест, последовали ссылки его единомышленников в отдалённые губернии.

Спасибо Шувалову: Александр мог с подобающей торжественностью отметить двадцатипятилетие бракосочетания. И эта дата всколыхнула в его душе остывшую было вовсе благодарность к Марии Александровне, и из-под давно остывшего пепла проглянул жар былых чувств.