Хроника одного падения…

В девять утра, Алексей уже шагал по проселку, по направлению к дачам. В понедельник, народу на участках, естественно, не было. А вот и их дом. Всё раскрыто, и никого!.. Куда они отправились? Сейчас в поселке, только один сторож остался. Навряд ли, к нему пошли… На речку, может? Так еще утро, — какое утром купанье?.. Алексей бросил взгляд туда, где был навес над погребом. Там чернела… спортивная сумка Бориса! У брата, внутри похолодело от страшного предчувствия. Подошел, глянул вниз, и… оторопел от охватившего ужаса! У конца лестницы, вцепившись мертвой хваткой в поручень, полувисел… неживой Борис! А на полу, — прижатые друг к другу, — недвижно застыли родные мать с отцом!!

— A-а! — вырвался дикий вопль у Алексея. В мозгу все смешалось… Несчастный бросился отчаянно бежать, от этого страшного места, не ведая куда. Очнулся только в поле, за пределами поселка. «Что ж это?! Как же так?!» — только и повторял он… Наконец, пришел немного в себя. Заработала мысль. Нужно срочно вызвать людей, милицию! Где же люди-то, — где?!

Алексей рванулся разыскивать сторожа. Тот сидел в своей избушке, ничего не подозревая.

— Там мать, отец, Борька! Мертвые!! Где у тебя телефон?!

— Где мертвые? Что случилось? Да говори же толком! Успокойся!

— Там, в погребе! — рыдал, повалившись на стул, Алексей. — Вызывай милицию!

Сторож, лихорадочно, стал набирать номер по телефону.

Хоронили всех троих, на кладбище, рядом друг с другом. А панихида прошла в заводском клубе. На небольшом постаменте, стояли три багровых гроба, украшенных живыми цветами, пихтовыми ветками. Дежурил почетный траурный караул. Народу была тьма. Попрощаться пришли и близкие, и знакомые, и даже незнакомые люди. Весть об ужасной трагедии, облетела небольшой городок. Все были шокированы.

В криминальной лаборатории, провели анализ краски, которой Вячеслав Семенович, хотел обновить лестницу в погребе. Она оказалась крайне токсичной. На заводе, выпускающем краску здесь же, в городе, были привлечены к ответственности, некоторые руководящие лица. К счастью, партия продукта еще не разошлась в продажу. Вячеславу Семеновичу, отраву «толкнул» по дешевке, сам того не подозревая, один рабочий с производства.

Алексей с женой и ребенком, после всего произошедшего, продали квартиру и уехали, как и планировалось, в Тюменскую область. Оставаться в доме родителей они не захотели, — всё напоминало о погибших. Сашке, о смерти бабушки с дедушкой и дяди Бори, пришлось-таки сказать. Пока были похороны, мальчонка находился у своей тётки…

Кончик языка

— Ты, доча, посиди пару часиков одна, а я схожу к тёте Томе, передам ей книги и сразу вернусь… — Софья Родионовна, стоя перед зеркалом в прихожей, надела на голову песцовую шапку, поправила выбивающиеся волосы и очки.

— Может, мама, не пойдешь сегодня к ней, — далековато ведь живет, за линией… И потом, темно на улице, а там фонарей, даже никаких нет! — двенадцатилетняя Олечка была обеспокоена.

— Да брось ты, Оля, зря волноваться! У железной-то дороги, никто и не ходит. Перейти на ту сторону, а там рукой подать до нужного дома… Наш ведь это, спальный район! Если бы, я куда-то далеко уехала, тогда понятно — страшновато. А здесь же мы, фактически, у себя дома. Садись лучше, позанимайся, и не заметишь, как время пролетит…

Мать надела, на худощавую фигуру, серое пальто, захватила сумку с книгами и ушла. Олечка осталась одна в трехкомнатной квартире. Понурившись, пройдя в свою спальню, включила настольную лампу и раскрыла учебник русского языка. Начала было, читать заданную главу, но ничего в голову не шло.

Вот уже три года, как их бросил отец. Мама так и говорит: «бросил». С обидой, нехорошими мыслями о нем. А для Олечки, он был лучшим другом. Всегда ласково разговаривал, интересовался ее проблемами, часто что-нибудь дарил. И что это, мать на отца взъелась? Ревновала, видите ли! И что, мало денег приносил. Дак разве, деньги главное?.. Но папа собрал вещи и ушел, оставив им всё. Пусть теперь, дура живет на свою зарплату учительницы! Интеллигентка, блин! А Оле, не хватает отца, хоть иногда и звонит ей… Короче, не поймешь этих взрослых! Хуже детей!..

Девочка поднялась, прошла в смежную комнату к серванту, открыла дверцу. Там лежали шоколадные конфеты. Развернула блестящий фантик, и положила конфету на язык.

«Да, училка, она есть училка… Даже дома, продолжает воспитывать, как у себя в классе. Это нельзя, да этого нельзя! Веди себя прилично, — ты ведь девочка! Достала уже! А сейчас вот, волнуйся за нее! Вечно куда-то нужно бежать. Хотя понятное дело, — без отца-то ей, совсем не весело. Поэтому, и не сидится. Ну, разве эти несчастные книги, нельзя было днем, когда светло, унести? В первую же смену работает!.. Нет, почему-то, именно сейчас отправилась, оставив ребенка одного! Ну, да я уже привыкла…».