Хроника одного побега

– Почему я здесь одна, ведь в плен попали мы оба – я и мой напарник по съемочной группе? – спросила теряющая бдительность Камилла.

– Мужчины более амбициозны. Я сперва хотел убедить вас, а потом вы убедите вашего друга. Так будет проще для всех.

– Только связаться с близкими и сообщить о нашей судьбе? – уточнила Бартеньева.

– Пока – да, – сказал Сармини.

– Что значит пока? – набралась смелости для встречных вопросов журналистка.

– Обстановка интенсивно меняется, – расплывчато объяснил Сабах. – В некоторых вопросах нет ясности. Но я на вашей стороне, – он обернулся к охранникам и приказал: – Приведите русского, только без грубостей, он тоже наш гость.

Камилла и Сабах остались в кабинете одни. Сармини несколько раз прошелся по комнате, затем повернулся к женщине.

– Знали бы вы, как сложно бывает управлять этой неотесанной деревенщиной, – кивнул он на дверь, за которой скрылись охранники. – Они же настоящие религиозные фанатики, и с этим приходится считаться. Всерьез вы можете рассчитывать в плену только на мою помощь. Они ненавидят русских, ведь ваша страна поддерживает Асада. Им не втолковать, что журналист – кто-то вроде медика, остающегося над конфликтом противоборствующих сторон. Ну, да ничего, надеюсь, все обойдется. Даже они – люди, а не звери.

– Спасибо вам за понимание, – проговорила Камилла.

Охрана привела Ключникова, его уже не втолкнули в кабинет, просто ввели в комнату.

– С тобой все хорошо? – тут же спросил он, глянув на Камиллу.

– Все нормально. Нам нужно с тобой поговорить.

Долго убеждать Ключникова не пришлось. Предложение Сабаха выглядело вполне мирным и даже человечным. Пришлось бы лишь слегка покривить душой, умолчать о страшных выходках Хусейна Диба. Но это являлось мелочью перед лицом возможного освобождения. В конце концов, обо всем можно было бы рассказать потом, вырвавшись из плена.

– Я согласен, – сказал Ключников.

– Тогда прошу, мой компьютер к вашим услугам, – предложил Сармини.

Данилу с Камиллой устроили за раскладным столом. Ключников под присмотром стал щелкать клавишами. Время было такое, что по московским меркам кто-нибудь из знакомых мог еще сидеть за компьютером. Так и случилось. «В контакте» сидел тот самый депутат, организовавший им бумаги для поездки в Сирию, Данила тут же связался с ним по скайпу. Сабах стоял рядом, но так, чтобы не попадать в зону обзора камеры.

На экране появился вальяжно сидевший в мягком кресле депутат, перед ним на столе виднелся стакан с янтарной жидкостью, в которой плавал кусок льда. Камера краем захватывала и бутылку вискаря. В темной глубине комнаты просматривалась расстеленная непристойно дорогая двуспальная кровать с балдахином.

– Привет, Данила, – проговорил депутат, почесывая волосатую грудь в разрезе шелкового халата.

– Здравствуйте, Виктор Павлович, тут такое дело, – сказал Ключников.

– Вижу, вижу… – покачал головой Виктор Павлович. – В самое логово забрался.

Ключников сперва не понял, но затем сообразил – обернулся. Прямо за ним с Камиллой висело на стене черное полотнище с белой арабской вязью, по бокам от которого стояли двое охранников с автоматами в руках, лица у них уже были закрыты повязками, только глаза блестели.

– Это не постановочные кадры, – произнес Данила, придав своему голосу максимум убедительности. – Мы попали в плен к одному из командиров повстанцев. Нас подозревают в сотрудничестве с режимом Асада.

– Но с нами обращаются очень хорошо, – тут же вставила Камилла.

Виктор Павлович тяжело вздохнул, отпил вискаря, при этом было слышно, как лед звонко ударил в зубы.

– Не режим Асада, а законная власть. Это во-первых. А во-вторых, сочувствую. В-третьих, кто мне обещал, что проблем не возникнет?

– Я, – признался Данила. – Но кто же мог знать?

– Я, конечно, постараюсь что-то сделать, но ты же понимаешь, на повстанцев у меня выхода нет. И ни у кого из наших тоже нет. Это разве что на Кавказе поискать. Выкуп за вас требуют?

– Пока вроде нет. Говорят, что разберутся и, возможно, отпустят, – сказала Камилла.

– Я в МИД и в контору про вас сообщу. Это вы, часом, не с перепоя спектакль устроили?

– Как можно, Виктор Павлович? Такими вещами не шутят, мы же люди адекватные, вы сами это знаете.

– Там рядом кто-нибудь есть из них, с кем поговорить можно?

Данила вопросительно глянул на Сабаха. Тот отрицательно покачал головой, мол, нет.

– Только охрана с нами, она ничего не решает, – перевел на свой манер Ключников.

В темную спальню депутата упал косой свет. В дверном проеме появился силуэт стройной обнаженной женщины.

– Витя… – прожурчал голос. – Я готова. Что там за боевик ты смотришь? Аллах-акбары какие-то. Фу, противные.

Женщина приблизилась, запустила любовнику руки в вырез халата. Заблестело влажное после душа бедро.

– Не видишь, я разговариваю, – добродушно отмахнулся депутат. – Еще вопросы есть? Раз нет, то до связи.

Линия рассоединилась. Разговор прошел как-то слишком буднично, даже не верилось в его реальность. Поболтали, обменялись новостями и разбежались.

– Все, – растерянно произнесла Камилла, глядя на Сармини.