Хроника окружения: Демянск и Харьков

Такая просьба действительно была, но по известным автору источникам она поступила позже — уже в ходе обсуждения планов Юго-Западного направления в Москве. Что это было: блеф или приватная просьба — действительно точно не известно и по сей день. Однако, если подобный разговор Сталина и Хрущева действительно имел место, то его содержание являлось основополагающим мотивом к планированию стратегии боевых действий Юго-Западным направлением летом 1942 года.

«Письмо» дошло до адресата. В последней декаде марта главком и член Военного совета ЮЗН Хрущев получили вызов в Ставку. Но перед этим в Москву вылетел И. Х. Баграмян, где обсудил с начальником Генштаба маршалом Б. М. Шапошниковым и его заместителем генерал-лейтенантом А. М. Василевским детали планируемых операций.

Прием у Верховного был назначен на вторую половину дня 27 марта 1942 года. Присутствовали пять человек: Сталин, Шапошников, Хрущев, Тимошенко, Баграмян. На этом совещании планы командования ЮЗН были существенно скорректированы. Во-первых, запрашиваемого количества подкреплений Ставка дать не могла. Во-вторых, планируемое наступление Брянского фронта на орловском направлении исключалось (оно планировалось в зависимости от того, будут ли войска левого фланга Западного фронта проводить наступательные операции. — Примеч. авт.). В-третьих, вместо планируемого масштабного наступления с выходом на линию Гомель, Киев, Черкассы, Первомайск, Николаев было решено только oграничиться ся задачей по овладению районом Харькова. Надо при этом, пояснял Сталин, «упредить противника с переходом в наступление, застать его в стадии подготовки к активным действиям, нанести ему такое поражение, чтобы вынудить гитлеровское командование отвлечь для парирования нашего удара на Харьков часть своих сил с московского направления. Этим, считал Верховный, мы в значительной мере облегчим отражение главного удара противника на Москву». Исходя из указанных слов, получается, что Харьковская наступательная операция — есть превентивная мера для ослабления масштабного наступления немецких войск на Москву. Вот так — воля одного человека фактически определила развитие событий лета 1942 года. Что же касается планов ЮЗН, то они дорабатывались весь день 28 марта непосредственно в Москве, а вечером того же дня в присутствии Сталина, Шапошникова и Василевского главком ЮЗН С. К. Тимошенко докладывал измененные планы направления. И снова ему указали, что замысел разработанной операции, хотя он и не выходил за рамки района Харькова, снова требовал выделения большего количества резервов, чем могла дать тогда Ставка.

Опять было сказано, что будет принят лишь такой план наступления, который, строго ограничиваясь боевыми действиями по овладению районом Харькова, не требовал бы для своего осуществления выделения Ставкой крупных резервов.

Тогда же Сталин предупредил, что Брянский фронт не будет в дальнейшем входить в состав Юго-Западного направления, а перейдет в прямое подчинение Ставки ВГК.

Параллельно выработке локальных планов ЮЗН шло и обсуждение общего плана действий Красной Армии на лето 1942 года. На совещании в ГКО, также состоявшемся в конце 1942 года, и по вопросам общей стратегии и по обоснованности Харьковской наступательной операции разгорелись нешуточные страсти.

Маршал Шапошников в своем докладе подчеркнул, что, учитывая совокупное превосходство противника и отсутствие второго фронта в Европе, на ближайшее время следует ограничиться активной обороной. А основные стратегические резервы, не вводя их в дело, сосредоточить на центральном направлении и частично в районе Воронежа, где, по мнению Генштаба, летом могут разыграться главные события[47]. С планом Тимошенко и Хрущева Генштаб в лице Шапошникова не согласился, пытаясь указать на трудности подобной операции, но, по словам Жукова, Верховный, не дав ему (Шапошникову) закончить, сказал: «Не сидеть же нам в обороне сложа руки и ждать, пока немцы нанесут удар первыми! Нам самим надо нанести ряд упреждающих ударов на широком фронте и прощупать готовность противника. Жуков предлагает развернуть наступление на западном направлении, а на остальных фронтах обороняться. Я думаю, что это полумера»[48]. Выступавший затем Тимошенко предложил нанести упреждающий удар и расстроить наступательные планы немцев против Южного и Юго-Западного фронтов, в противном случае, считал он, может повториться то, что было в начале войны. Ворошилов присоединялся к его мнению. «Остальные, — как вспоминал Жуков, — молчали и, когда Сталин вновь заговорил о целесообразности ряда ударов, только одобрительно кивали». Жуков выступил еще раз и высказал свое несогласие с развертыванием нескольких наступательных операций одновременно. Однако Шапошников, в основном сторонник его идей, «на сей раз, к сожалению отмолчался…»[49]