Хроника Племени

Посвящаю девочке письмо, пусть не первые, скупые строки,
На бумаге клякса, как бельмо иль осьминог и его ноги!
Сказку расскажу о счастье. Так будто и взаправду где случилось.
В общем, так: «Жил да был один Дурак! А ему такое вдруг приснилось:
Будто бы Дурак стал Кузнецом, выковал подковы, так, на счастье,
Не торгуясь с хитреньким Купцом поменял на грош их в час ненастья.
Отвернулось Счастье от него, люди за спиною говорили,
Что Купец не обманул его, просто где – то глупость не простили.
А Купцу везло и по сей день, он ходил, звеня по белу свету,
И носил подковы, ведь не лень, а потом купил себе карету!
А Дурак остался б дураком, только подвернулся этот случай —
Повстречался вновь он с тем Купцом, что гордился ношею везучей.
За ремонт кареты попросил не деньгой, не хлебом, не товаром,
Просто те подковы подменил, а купцу казалось, что задаром!
И остался каждый при своем, теша и лелея, усмехаясь!
Только в дураках они вдвоем по сей день, обречены, скитаясь!
Счастья, коли, нет, не украдешь, не обманешь как Цыган крестьянку,
Коли упустил, то не вернешь! Вот такое снится спозаранку!
А Дурак с утра взял горн раздул, угольком нагрел на наковальне, толстый прут кольцом одним согнул, молотком стучал под солнцем ранним.
Выковал к обеду талисман, подковал кобылу порезвее,
Оседлал, пустился на майдан, где жила дивчина молодая.
Посвящаю девочке письмо, сказку – колыбельку посвящаю,
Без него заснула бы давно. С нею только время коротаю!

* * *

Конрад тоже рассказывал на ночь сказки, но по забывчивости он быстро переходил на польский язык, и девочка засыпала уже под непонятную ей абракадабру и стариковский хрип.

Глава восьмая, в которой мы узнаем о зверинце мэра

Преждевременный уход Старика для Тургенева стал большой потерей. Он настолько привык к валахийскому князю, что сам того не понимая серьёзно увлёкся вампирами. В его лаборатории осталось несколько подопытных людей, которых он решил оставить себе. Это были те несчастные ребята, которые заблудились в его небоскребе после всех прошедших событий. Раньше они полностью зависели от Влада, теперь эта зависимость осталась в его перстнях, которые иногда надевал Всеволод. Лаборатория тщательно охранялась, и вампиры, а это были именно они, имели современные вживленные датчики слежения. То, что они никуда не ушли, говорило об их полной неспособности к самостоятельному принятию решений. У них напрочь отсутствовали некоторые инстинкты. Всеми побудительными мотивами дальнейшего существования для таких особей был постоянный голод. Они неизменно прятались в тени помещений и выходили лишь на кормёжку. Ещё, очевидно по привычке, давали себя осмотреть врачам, но в присутствии вооруженной охраны. Между собой никогда не ссорились и не скандалили, что – то погибло в них, погасло внутри. В остальном они стали дикими и неуравновешенными. Охрана была всегда на высоте, следила за объектами плотно.

Почему Всеволод называл это «своим зверинцем»? Вероятно потому, что иногда выпускал их далеко, на заброшенном хуторе, чтобы выгулять. Там они некоторое время находились самостоятельно. Затем приезжала бронированная машина и забирала этих питомцев. Датчики позволяли обнаружить их в любом месте.

Так в этой местности исчезали одинокие люди, бомжи и случайные туристы. Останки этих людей не интересовали полицию, им были даны некоторые указания по этому печальному поводу. Особого распоряжения мэра было достаточно, чтобы закрыть на такие вещи глаза. Слухи про чудовище, которое вернулось, опять расползлись по округе.