Хроника польская, литовская, жмудская и всей Руси

Сон Гедимина. Увлекшись охотой и знатно потешившись от тура, убитого собственной рукой, Гедимин замешкался [с возвращением] в Троки, а вечер уже кончался и надвигалась темная ночь. И заночевал со всем своим двором в шатрах на упомянутых жеглищах в Свинтороговой излучине (lace), названной от князя Свинторога, где ныне пушечный двор (puszkarnia), конюшня и нижний замок. И когда, как это бывает после трудов, сморил [его] крепкий сон, ему приснилось, что на той горе и на том месте, где тура убил, и где ныне стоит [город] Вильно с замками, он увидел огромного и могучего волка, покрытого как бы железными бляхами (blacha), защищавшими его от любого выстрела. И в том волке он услышал сто огромных воющих волков, голос которых разносился во все стороны. Очнулся тогда Гедимин, и запал ему в голову тот сон, и наедине с собой долго грызло его желание разгадать, что бы все это значило. Но на сей раз он встретился с трудным делом, не иначе как египетский король Фараон [с загадкой] о семи толстых и худых коровах, либо король Валтасар о той руке, которая прямо на его глазах писала: Tekel, Mane, Phares, mensus est, mensus est ponderavit et divisit etc. И пришло время сгинуть Валтасару со всем его царством и т.д. Таким образом Гедимин, наутро вставши, рассказал тот сон всем своим панам и дворянам, советуясь [с ними] по поводу того сна и спрашивая, что бы он мог значить. Но литовцы как язычники в то время мало во что верили, а дела, как военные, так и домашние, сами обычно решали с помощью жребия (burtami) или ворожбы, как римляне Aruspicis, extis, avium volatu etc. А растолковать тот сон так никому и не удалось, так что пришлось обратиться к Криве Кривейто, литовскому языческому епископу ³⁹, имя которому было Лиздейко.

Лиздейко, верховный жрец литовский, найденный в орлином гнезде. А тот, как свидетельствуют летописцы, при Витене, отце Гедимина, был найден в орлином гнезде в дремучем лесу у большой дороги, а некоторые рассказывают, что сам Витень уложил его в украшенную колыбельку, подвешенную на дереве, и велел беречь его как сына. А когда вырос, то показал в себе способности не простого человека, что означало, что он был либо какого-нибудь знатного либо княжеского роду, но, видимо, из зависти к власти был еще в пеленках отослан в лес или мачехой, или отцом так, как это учинил было Амулий (Emilius), король Альбы. Он велел утопить в Тибре рожденных от королевской монашки, девицы Реи Сильвии, близнецов Рема и Ромула, которые потом, выхоженные волчицей (как известно) и выращенные пастухом Фаустулом, основали Рим, главу всего мира, и т.д. Об этом читай у Ливия, Флора и других. Так же учинил было мидийский царь Астиаг, который приказал своему секретарю Гарпагу уморить голодом Кира, рожденного от его дочери и от персидского княжича, чтобы тот после него не царствовал, [хотя Кир] был еще в пеленках. Об этом у Юстина, Кариона и других. А потом Гарпаг, сжалившись над младенцем королевской крови, тайно отослал его в лес и приказал подвесить на дереве, чтобы умер там не на глазах Гарпага. Однако это дитя воспитал у себя опять-таки пастух (тогда принесший Гарпагу известие о его смерти). Потом, когда [Кир] подрастал, дети, сообща пасущие скотину, выбрали его своим королем. И в конце концов и деда своего Астиага выгнал и завладел его Мидийским и отцовскими Персидским и Ассирийским королевствами, а потом и всей Азией, Сирией, Иудейской землей и Индией. Об этом также читай у Волатерана ⁴⁰, Юстина, Кариона и др., и у Даниила, гл. 13 и 14.

Этого же Кира, первого персидского монарха, пророк Даниил привел было к познанию истинного Бога в году от сотворения мира 4443, а по Кариону в 3443. Даниил, 14.

Читаем также о еще более удивительном происшествии из Помпея Трога и Юстина, кн. 44. Об этом читай также у Волатерана в кн. 2 de Gestis in Hispania ad Gotos. Первый испанский король Гаргорис (Gargoras) или Горгорас внука и сына своего, которого имел от собственной дочери (dziewki), со стыда хотел извести разными способами: приказывал бросать его свиньям и голодным псам, чтобы его съели; потом клали на узкую дорожку в хлеву, чтобы скотина его затоптала; наконец, когда тот так и не погиб, бросили его в море. Но все равно морской прибой (nawalnosci) без вреда выбросил его на берег, где потом олениха выкормила его своими сосцами (piersiami). Потом по удивительному предназначению провидения Божьего [он] стал вторым испанским королем, которому было дано имя Габис (Habis). Габус, второй король испанский.