Хроника предсказанной смерти

В тот понедельник Флора Мигель проснулась с первыми гудками епископского парохода и очень скоро узнала, что близнецы Викарио караулят Сантьяго Назара, чтобы убить. Моей сестре-монахине, единственной, кто говорил с ней после трагедии, Флора сказала, что даже не припомнит, кто сообщил ей новость. "Я только знаю, что к шести утра это всем было известно", – сказала она моей сестре. Однако Флоре Мигель представилось непереносимым, что Сантьяго Назара собираются убить, и вместо этого пришло в голову, что его хотят насильно женить на Анхеле Викарио, чтобы возвратить ей честное имя. Флора ощутила себя чудовищно униженной. Пока чуть ли не весь город с нетерпением ждал епископа, она рыдала от гнева у себя в спальне, разбирая шкатулку со школьными письмами Сантьяго.

Всякий раз проходя мимо дома Флоры, даже если никого не было, Сантьяго легонько проводил ключами по металлической сетке на окнах. В тот понедельник Флора ждала его, держа на коленях шкатулку с письмами. Сантьяго Назар не мог видеть девушку с улицы, Флора же, наоборот, увидела через сетку, что он подходит к дому, ещё до того, как в ход пошли ключи.

– Входи, – сказала она.

Никто, даже врач, никогда не входил в этот дом в 6.45 утра. Сантьяго Назар едва успел распроститься с Кристо в лавке Ямиля Шайума, а народу, сгоравшего от любопытства на его счёт, было столько, что невозможно понять, как Сантьяго вошёл в дом своей невесты незамеченным. Судебный следователь искал хоть кого-нибудь, кто бы видел Сантьяго в этот миг; искал так же настойчиво как и я, но не нашёл. На полях 328 страницы дела стоит ещё одна заметка красными чернилами: "Веление рока делает нас невидимыми". А дело всё в том, что Сантьяго Назар вошёл через парадную дверь, у всех на виду и нисколько не скрывался. Флора Мигель, наряженная в одно из своих безвкусно отделанных парадных платьев, ждала его в гостиной, белая от ярости:

– Забери, – сказала она, сунув Сантьяго шкатулку с письмами. – Хоть бы тебя убили!

Сантьяго так смешался, что шкатулка выпала у него из рук, и его любовные письма, сочинённые без любви к адресату, рассыпались по полу. Он последовал за Флорой в её комнату, но девушка закрыла дверь на задвижку. Сантьяго несколько раз постучал и стал звать Флору слишком громко для такого раннего часа, из-за чего сбежался в тревоге весь дом. Чад и домочадцев разного возраста было несметное число. Последним вышел отец семейства Нахир Мигель, рыжебородый, в бедуинском джелабе, привезённом с родины, который он всегда носил дома. Я много раз встречал его, он был огромен и невозмутим, но более всего меня поражала его царственная властность и величавость.

– Флора, – позвал он на своём языке, – открой дверь.

Он вошёл в спальню дочери, в то время как остальные домашние потрясённо разглядывали Сантьяго Назара. Тот стоял на коленях в гостиной, собирая с полу письма и укладывая их в шкатулку. "Он выглядел как кающийся грешник", – рассказывали мне. Нахир Мигель вышел из спальни через несколько минут, сделал знак рукой, и все исчезли.

Он по-арабски же заговорил с Сантьяго. "Я сразу понял, что он понятия не имеет, о чём идёт речь", – рассказывал мне Нахир Мигель. Тогда Нахир Мигель без обиняков спросил Сантьяго, знает ли тот, что братья Викарио ищут его, чтобы убить. "Сантьяго побледнел и так растерялся, что невозможно было поверить в притворство". Нахир Мигель согласился с тем, что юноша скорее смутился, чем испугался.

– Тебе видней, правы они или нет, – сказал Нахир Мигель. – Но в любом случае, остаётся два выхода: либо ты прячешься здесь, ведь наш дом – твой дом, или уходишь, но с моим ружьём.

– Ни черта не понимаю, – сказал Сантьяго Назар.

Это было единственным, что он смог произнести, причём по-испански. "Он был похож на мокрого воробышка", – говорил Нахир Мигель. Ему пришлось забрать шкатулку из рук Сантьяго, который не знал, куда её деть, открывая дверь.

– Их двое на одного, – предупредил Нахир.

Сантьяго Назар ушёл. Народ собрался на площади, словно намечался парад. Все видели, как вышел Сантьяго, все поняли – он уже знает, что его хотят убить, и так растерян, что не может найти дороги домой. Говорили, кто-то закричал с балкона: "Не туда, арапчонок, через чёрную дверь!" Сантьяго Назар обернулся на голос. Ямиль Шайум крикнул, чтобы Сантьяго прятался к нему в лавку, и принялся искать охотничье ружьё, но забыл, где спрятал патроны. Со всех сторон стали кричать, и Сантьяго несколько раз бросался то в одну сторону, то в другую, сбитый с толку столькими голосами сразу. Видимо он хотел войти в дом через кухню, но должно быть, вдруг сообразил, что парадная дверь открыта.

– Вот он, – сказал Педро Викарио.

Братья увидели Сантьяго одновременно. Пабло снял с плеча мешок, опустил его на табурет и развернул нож-ятаган. Прежде чем выйти из лавки, оба, не сговариваясь, перекрестились. Тогда Клотильда Армента схватила Педро Викарио за рубаху и закричала Сантьяго, чтобы он бежал, потому что его хотят убить. Её крик был таким пронзительным, что перекрыл остальные.