Хроника расстрелянных островов

Титов приложил палец к губам: молчи! Воспаленными глазами он провожает мимо себя офицера, идущего во главе первой колонны. «Дойдут до середины кладбища — и начнем…» Повернул голову вправо: из леса вышли еще две колонны. «Да им и конца не будет…» Он навел на вторую колонну прицел и с силой нажал податливый спусковой крючок. И тотчас весь склон холма покрылся огненными точками: красноармейцы открыли огонь из пулеметов. Колонны немцев смешались, сгрудились. Гитлеровцы снопами валились вдоль дороги, не в силах вырваться из западни. Раздался гортанный рев обезумевших от страха людей. Оставшиеся в живых кинулись к кладбищу, стремясь спрятаться за каменные плиты могил. Последние колонны развернулись в цепь и двинулись на бугор, стреляя на ходу из автоматов. Красноармейцы встретили их огнем из пулеметов и гранатами. Тут и там заполыхали сизо-огненные взрывы. Титов уже выпустил два диска, потянулся за третьим. Возле него свистели пули: немцы вели беспрестанный огонь по склону холма. Сержант оглянулся — в соседней ячейке лежали два убитых пулеметчика. И тут он только понял, что огонь его взвода заметно ослаб. Значит, многие уже погибли. А немцы сгруппировались возле офицера, готовясь к атаке. Титов дал длинную очередь из пулемета, прижал фашистов к земле. В ответ на холм полетели гранаты. Взрывы очищали склон от можжевельника, обнажая стрелковые ячейки красноармейцев. Опять кончился диск. Титов пошарил по нише ячейки и ничего не нашел.

— Выручай, друг! Патроны кончились! — крикнул он Смирнову и тут же подумал, что у того ведь тоже, наверное, патроны кончаются.

Смирнов поднял руку с диском.

— Бросай!

Смирнов бросил диск. Титов ловко подхватил его, сбивая в кровь руки, вставил в пулемет и нажал на спусковой крючок. Бил он короткими очередями, не давая возможности гитлеровцам подняться с земли и броситься на холм. Смирнов почему-то вдруг прекратил стрельбу.

— Бей фашистов, земляк! — крикнул разгоряченный Титов и только тут заметил, что Смирнов неподвижно лежит на бруствере. — Дружище! — Ответа нет. Да и почему-то весь склон молчит, не стреляют. Убиты все или кое-кто не выдержал, отступил?

Титов, почти не целясь, выпустил патроны по врагам. Вон сколько их, убитых, вдоль дороги валяется, целые груды! Последний раз дернулся пулемет и заглох. Титов до отказа нажал указательным пальцем на спусковой крючок — выстрела нет. «Кончились патроны, возьмут живым…» Он выскочил на бруствер ячейки и направил ствол пулемета на немцев.

— Хенде хох! Рус, сдафайс! — закричали гитлеровцы.

— Попробуй возьми! — крикнул Титов, правой рукой нащупывая в кармане гранату. Он вдруг вспомнил, что совсем рядом есть замаскированный ход сообщения. Если добраться до него, то можно выбежать к хутору…

Немцы прекратили стрельбу. Они смело шли к красноармейцу, решив во что бы то ни стало взять его живым. Титов попятился к замаскированному ходу сообщения; гитлеровцы, громко разговаривая, шли за ним. И тут из-за леса внезапно вывалился «юнкерс». На какие-то секунды немецкие солдаты замешкались, головы их невольно задрались к небу. Этих нескольких секунд Титову хватило на то, чтобы по ходу сообщения сбежать с противоположного склона холма к хутору. Во дворе хутора Титов остановился, не зная, куда спрятаться. В глаза бросился колодец. Прежде чем он сообразил, что делать, на него спикировал бомбардировщик. Пули со свистом впились в землю, над головой мелькнуло черное брюхо «юнкерса». Не отдавая себе отчета, Титов прыгнул в колодец и вместе с бадьей полетел вниз. К счастью, гнилые срубы возле самой воды выкрошились, и это помогло ему кое-как примоститься на выступах.

Гитлеровцы, бежавшие следом за пулеметчиком, ворвались на хутор, обыскали дом, сарай, погреб. Советский сержант словно провалился сквозь землю. Перед уходом солдаты подняли из колодца бадью, напились, потом столкнули ее со сруба.

Титову явно повезло: бадья пролетела мимо. Он еще долго выжидал, давая возможность гитлеровцам подальше уйти от хутора. По скользкой цепи с трудом дотянулся, до верхнего сруба, осторожно выглянул на улицу. Во дворе никого не было.

Взрыв на Тофри

Старый эстонский рыбак Вилли Померанц, числившийся на батарее плотником, в это утро, как и обычно, пришел на работу. В казарме он никого из краснофлотцев не застал и зашел на камбуз. Кок сержант Пустынников, увидев топор в руках старика, невольно рассмеялся.

— Мало задержаться пришлось, — по-своему понял смех кока Померанц. — Самолеты долго-долго кружили.

— Сидел бы дома, отец. Какая сегодня может быть работа! — удивился Пустынников. — Видишь, что творится кругом?

Старик покачал головой:

— Я должен столы ремонт делать. Старшина батареи сам говорил.

К камбузу на повозке подкатил краснофлотец Дуров.

— И вы здесь? — удивился он, встретив старика. — Вам что, жизнь надоела?! Фашисты наступают, а вы…

— Столы ремонтировать пришел! — высунулся из окна камбуза Пустынников.

— Я должен работать, — упрямо стоял на своем Померанц. — Старшина батареи сам говорил.