Хроника расстрелянных островов

— Точно! Теперь узнал. Но ты же, по-моему, был артиллеристом?

— Был, товарищ майор, — нахмурился Сломов. — Только не знаю, что сейчас с нашей батареей стало. Стреляла она по фашистам, много друзей погибло. А наш взвод под Кярдлу послали…

Фиронов подозвал к себе командира взвода, молоденького лейтенанта, и приказал ему задержать наступающих немцев.

— Людей мало, товарищ майор…

— Дадим вам пулеметчиков на усиление, — пообещал Фиронов и напомнил: — Продержитесь до темноты любой ценой, товарищ лейтенант. А ночью отходите на Тахкуну. — Фиронов пожал на прощание руку лейтенанту, обернулся к терпеливо ожидавшему Сломову. — Ну, Сломов, бей фашистов, как бил их под Хаапсалой, — дружески сказал он. — На Тахкуне еще встретимся…

Едва машина начальника сухопутной обороны успела скрыться за поворотом, как наблюдатели доложили о движении по дороге большой колонны немцев. Лейтенант быстро распределил участки обороны. Сломова он послал вторым номером к ручному пулемету. Пулеметчики выбрали место на пригорке возле самой обочины шоссейной дороги. Сзади них стоял небольшой дом, покинутый эстонцами. Не успели установить ручной пулемет, как на дороге показалась группа немцев.

— Даже пристреляться не дали! — кивнул Сломов на дорогу.

— По ним и пристрелку произведем, — ответил пулеметчик, налаживая пулемет.

После первой же короткой очереди немцы бросились врассыпную.

— Вот и пристрелялись! — спокойно произнес пулеметчик и пододвинул к себе поданный Сломовым диск. — Тебя зовут-то как? — спросил вдруг он.

— Димка… Дмитрий Сломов. А что?

— Надо же знать, кто помогает мне в бою.

— А тебя как величать? — поинтересовался Сломов.

Вместо ответа раздалась длинная пулеметная очередь. Сломов приподнял голову и увидел немцев. Они наступали по обе стороны дороги, прячась за кусты. Пулеметчик повел стрельбу короткими очередями, тщательно прицеливаясь. Сломов видел, как ложились на землю немецкие солдаты и уже больше не поднимались. Кончился один диск, второй, третий. Сломов подал четвертый. В запасе остался еще один.

— Последний, — напомнил он пулеметчику.

Тот, словно не расслышав, вставил в приемник поданный диск и продолжал стрельбу.

— Ага, остановились! — обрадовался красноармеец, вытирая со лба пот. — Гляди, Димка, пятятся назад фашисты! Эх, патронов нет. Я бы им еще всыпал…

Сломов видел, как отходили немцы.

— Мастак же ты стрелять, я тебе скажу, — похвалил он пулеметчика. — Величать-то тебя как?

— Самое простое русское имя… — заговорил пулеметчик, но дальше его слова потонули в грохоте: рядом разорвалась мина. Оба красноармейца припали к земле; мины рвались вокруг, обдавая их взрыхленной землей. Обстрел продолжался долго. Сломов забеспокоился: не идут ли немцы снова в атаку? Он приподнял голову, и тут же взрывной волной его опрокинуло на бок: мина взорвалась совсем рядом. Попытался встать, но правая нога больше не подчинялась ему. «Ранен. А как же пулеметчик?»

Тот неподвижно лежал возле пулемета, уткнувшись лицом в землю. «Так и не узнал, как его величают-то», — пожалел Сломов. Он услышал частую автоматную стрельбу, увидел совсем близко от себя немецких солдат. Вскинул винтовку и дважды выстрелил. Два солдата упали как подкошенные. «И я не остался в долгу перед пулеметчиком», — облегченно подумал Сломов. Он прицелился в третий раз, но сзади кто-то ударил по винтовке и выбил ее из рук. Два автомата уставились ему в глаза, из их раскаленных стволов поднимались вверх жидкие струйки теплого, колышущегося воздуха и, подхватываемые ветром, уносились ввысь…

Командир 12-й береговой батареи капитан Карчун приказал артиллеристам взорвать орудия. Все снаряды выпущены по врагу, а без них батарея мертва. Он стоял возле бруствера орудийного дворика и с болью в сердце следил за тем, как молчаливые краснофлотцы забивали длинный ствол толовыми шашками.

— Готово, товарищ командир, — доложил командир орудия.

Поступили доклады с соседних орудий.

— Подрывайте, — махнул рукой Карчун и, не оборачиваясь, пошел на командный пункт. Он шел торопливо, стараясь подальше уйти от огневой позиции.

Раздался взрыв. Карчун остановился и невольно снял фуражку. «Нет больше первого орудия…» Еще три взрыва прогремели над огневой позицией: 12-я береговая батарея перестала существовать. Карчун сорвался с места и побежал к командному пункту.

— Соедините меня с комендантом! — приказал он своему помощнику лейтенанту Чистякову.

— Нет связи, товарищ капитан. Линия оборвалась…

— Когда кончилась связь?

— Полчаса назад была, разговаривал лично с полковником Савельевым, — сказал Чистяков.

— Что передал батарее начальник штаба? — нетерпеливо спросил Карчун.

— Всего одно слово: «держаться»! — ответил Чистяков.

Карчун вызвал трех телефонистов и приказал им немедленно исправить поврежденную линию.

— Без связи нам нельзя.

Телефонисты, к удивлению капитана, вернулись быстро. Не прошли они и километра в сторону Кярдлы, как наткнулись на немецких солдат, наступающих на городок. Пытались обойти их лесом, но и там были машины с немцами.

— Отрезали нас от своих, товарищ капитан, — закончил доклад старший телефонист.