Хроника расстрелянных островов

— Выбивать снаряд! — приказал командир огневого взвода. Сержант Романюк понимал, что другого выхода нет, но кого заставить? Впервые произошло такое за его долгую службу на батарее.

Замковый Андреев несколько раз открыл и закрыл затвор.

— А ну, отходите все в сторону, — сказал заряжающий Колыхалов и взял из ЗИПа пробойник — тонкий длинный деревянный шест с конусным стаканом на конце. — Давайте-ка я в стволе пошурую.

Наводчик Кочергин придал стволу орудия горизонтальное положение и отошел в окопчик, где уже собрались артиллеристы. Низкорослый, широкоплечий Колыхалов вставил с дульной части в ствол пробойник и осторожно стал выбивать снаряд. Его земляку и другу замковому Андрееву казалось, что вот-вот взрыватель сработает, последует взрыв и осколки попадут в грудь Василию. Колыхалов между тем все настойчивее и настойчивее выбивал снаряд, и наконец тот вынырнул из казенника и упал на землю.

— Молодец, Вася! — закричал обрадованный Андреев и обнял друга. — Герой ты у нас!

— Герой, — ухмыльнулся Колыхалов. — Переодеться бы… Весь мокрый…

— Прогоним фашистов, мыться в залив пойдем…

Колыхалов хотел ответить другу, но прозвучала команда Романюка:

— Расчет, к бою!..

Лукин увидел, как над вершинами деревьев появились снова два клуба дыма. «Быстро справились с задержкой», — отметил он про себя. Теперь его батарея снова вела огонь с максимальной скорострельностью.

Немецкие десантные корабли отказались идти к берегу напрямик, через стену всплесков, и, сосредоточив свои силы, начали отходить в сторону от батареи. Тут же с пролива налетели на берег шесть «юнкерсов», и первый из них спикировал на открытые орудия второго огневого взвода. Лукин видел, как две бомбы разорвались рядом с двориком четвертого орудия, три артиллериста упали на землю. Не успел первый самолет набрать высоту, как пошел в пике второй, а за ним третий, четвертый. Дым и пыль скрыли от глаз Лукина второй огневой взвод.

— Убит командир четвертого орудия, — доложил ему телефонист. — Погиб помкомвзвода… Убиты командир третьего орудия и наводчик… Ранены заряжающие и замковые…

А фашистские бомбардировщики все продолжали наносить удары по двум беззащитным орудиям.

— Вышли из строя оба орудия, — передал телефонист, и связь оборвалась. Лукин послал связного с приказом второму взведу отойти в лес. Увидел, что десантные корабли вновь повернули к берегу.

— Первому огневому взводу занять открытую огневую позицию! — приказал он Спирину.

Артиллеристы быстро свернули орудия в походное положение и прицепили к ЗИСам. Машины поехали по проселочной дороге; за ними ползли гусеничные тракторы с прицепами, на которых находились снаряды. По дороге ехать было опасно: головную машину уже приметили «юнкерсы». Шофер свернул в лес и завилял между деревьями. Казалось удивительным, что он не задевает за стволы бортами или орудием. Впереди поднялись три высокие сосны. Машина встала.

— Поможем, товарищи! — перемахнул через борт Романюк. В руках у него оказался топор, и тут же первая сосна рухнула на землю. Артиллеристы взялись за топоры и пилы.

Андреев был удивлен, когда увидел в проливе множество катеров, барж, баркасов, шлюпок, и все они шли в Муху.

— Как сельдей в бочке! — выкрикнул Колыхалов. — Промахнуться трудно.

Артиллеристы торопливо установили орудие на заранее подготовленное место.

— К бою! — скомандовал Романюк.

Колыхалов вогнал в камору снаряд, Андреев закрыл затвор.

— Прямой наводкой!..

Наводчик Кочергин поймал в панораму шлюпку.

— Готово!

— Огонь!

Всплеск поднялся правее шлюпки.

— Промазал! — укорил наводчика Колыхалов. — Ты что, Андрюха, окосел на правый глаз, что ли? Да брось камень — не промахнешься.

Второй снаряд опять не достиг цели.

— Трубка шестнадцать, прицел сто двадцать! Два снаряда один за другим… Р-раз! И мимо! — потешался над наводчиком Колыхалов. — Ай да Яшка-артиллерист!

Кочергин не обращал внимания на заряжающего, к его шуткам он давно уже привык.

— Готово! — поймал он цель.

Третий снаряд прошил шлюпку, и она стала тонуть, Колыхалов ликовал.

— Вот что значит критика снизу! Помогла нашему наводчику.

Пристрелявшись, орудие начало поражать цели. Десантные суда боялись идти к берегу напрямик и пытались обойти батарею с флангов, но меткие залпы взвода достигали их и там.

На артиллеристов обрушилось звено бомбардировщиков. На бреющем полете самолеты пролетели над орудиями, посыпая землю мелкими бомбами. Не успели они улететь, как с противоположного берега Муху-Вяйн, из района Виртсу, открыла огонь тяжелая немецкая батарея. Побережье острова Муху было ею давно пристреляно, и снаряды точно ложились возле орудий. Первым ранило осколком наводчика Кочергина.

— Андреев, заменить наводчика! — скомандовал Романюк.

— Ну, если Миша встал за панораму, фашистским судам труба. Все дно пролива будет усеяно ими, — подзадорил Колыхалов друга.

Андреев выбрал большой катер и навел орудие.

— Готово!

Первый же снаряд угодил в катер, это было видно даже простым глазом.