Хроника расстрелянных островов

Немецкие бомбардировщики, сбросив бомбы и расстреляв весь боекомплект, улетели в сторону Муху. Тут же на поляну из камыша вышла первая цепь вражеских автоматчиков. К Копнову подошел командир роты.

— Рота потеряла от налета четвертую часть личного состава, — доложил он. — Соседи слева отходят с позиций в район Кейгусте.

— А мы останемся здесь, — твердо сказал Копнов и обратился к морякам: — Товарищи ленинградцы! Дорогие земляки! Отступать нам некуда. Считайте, что за вашими спинами стоит наш любимый Ленинград!..

Полковник Ключников принимал все меры к тому, чтобы остановить наступление вражеских войск на левом фланге ориссарских позиций. Его запыленная машина помчалась на север, к пристани Талику. Он знал, что там стояла 100-миллиметровая береговая батарея. С ее помощью можно будет создать сильный опорный пункт и не пустить фашистов к бухте Трииги. За центр он беспокоился меньше: там насмерть стояли испытанные в боях на Муху подразделения 46-го стрелкового полка.

В Талику Ключников встретил начальника артиллерии БОБРа. Харламов не видел полковника с самого начала войны и был рад этой встрече, хотя вид Ключникова испугал его. Правда, и раньше Ключников не отличался полнотой, а сейчас был просто страшен: глаза провалились и лихорадочно блестели, бледно-желтая кожа туго стянула продолговатое лицо, обнажая скулы.

— Не чувствую вашей поддержки, начальник артиллерии, — здороваясь, проговорил Ключников. — Где она, былая слава моряков?!

— Снаряды кончились, — оправдывался Харламов. — Пришлось взорвать батарею. А ведь только построили…

— Не рассчитывал я на это, — задумался Ключников.

— Из краснофлотцев батареи я сформировал роту. Послал к вам, — желая успокоить полковника, сказал Харламов, хотя сам отлично понимал, что батарею никем не заменить.

— Плохо дело, плохо…

Харламов не понял, к чему это относится: то ли к тому, что снарядов нет и батарея взорвана, то ли к тому, что немцы рвутся на север Саремы.

Южнее Талику против наступавших на север немецких войск Ключников бросил все имевшиеся в его распоряжении резервы. Красноармейцы и краснофлотцы занимали оборону в одних окопах. Мелкие подразделения подчинялись более крупным, но задача перед всеми стояла одна — приостановить наступление противника хотя бы на день-два. Полковник увидел обтянутую тентом грузовую автомашину бригады художественной самодеятельности 46-го стрелкового полка. К нему подошел руководитель бригады политрук Василевский.

— Может быть, концерт художественной самодеятельности сейчас дать для бойцов, товарищ полковник? — спросил он.

— Обязательно дать. Только в окопах. С винтовкой в руках, — ответил Ключников.

— Дадим, товарищ полковник, — понял Василевский.

В полном составе прибыл на позицию штаб ОВРа. Ключников увидел среди моряков даже двух девушек. Он узнал главного лоцмана Моонзунда лейтенанта Кудинова, с которым познакомился при высадке батальона Абдулхакова с Куйвасту на Виртсу.

Собранный Ключниковым сводный отряд отбивал атаки немецких десантников одну за другой. Противник то и дело посылал на моонзундцев свои бомбардировщики для обработки полосы обороны, и потом снова автоматчики шли на приступ. Кудинов, находясь в полуразваленном окопчике, стрелял из винтовки по наступавшим фашистам. Рядом с ним метал гранаты краснофлотец с катера. В окопах все больше и больше появлялось раненых. Их едва успевала перевязывать метеоролог штаба ОВРа Лена Захарова. Ей помогала девушка-эстонка, буфетчица с транспорта «Хелга», который Кудинов последним из судов проводил по начиненному минами Кассарскому плесу из Рохукюла в бухту Трииги.

Возле окопа шлепнулась мина и засыпала землей санитарок. Кудинов помог им подняться.

— Давайте-ка в тыл, девчата. Тут и убить могут…

— А раненых кто перевязывать будет?! — ответила Лена и поползла к краснофлотцу, бросавшему гранаты. Из горла моряка текла кровь, пуля прошла навылет.

— Помогай, Айна! — позвала Лена девушку-эстонку.

Вдвоем они с трудом посадили краснофлотца на землю.

— В тыл его, в госпиталь, — сказала Лена и потащила моряка за собой из окопа.

— Никуда я не пойду отсюда! — хрипел моряк, захлебываясь кровью. — Драться буду…

В соседнем окопе вели огонь артисты, как окрестили моряки бригаду художественной самодеятельности 46-го стрелкового полка. К ним подошел полковник Ключников.

— Хороший концерт вы даете фашистам, — похвалил он.

Перед окопом трижды подряд шлепнулись мины. Комья земли накрыли артистов. По каскам, точно горох, застучали мелкие осколки.

— Отныне мы будем называться артистами театра… военных действий, — невесело пошутил Василевский.

Батарейцы идут на прорыв