Хроника революции

 Шли молча. В тишине четко звучали шаги по мостовой. Бухали редкие орудийные выстрелы. Очень скоро около Екатерининского канала шествие уперлось в матросскую цепь.

 В ночной тишине разнеслось: "Избранники народа! Всенародное голосование, демократия!"

 Матросы сумрачно и молча стояли каменными рядами.

 Иссякнув в своих доводах и аргументах, "демократия" умолкла. Молчание затягивалось. Шествие потеряло внутреннюю связь. Присутствующим делалось нудно и холодно, настроение скисало. Толпа думцев не знала, что делать. Ими начинало овладевать ощущение нелепости и бессилия. Нелепость происходящего стала нервировать и матросов - в их передних рядах послышался ропот неудовольствия, раздались отдельные выкрики:

 - Поворачивай оглобли!

 - Слышали?!

 Подъехал Подвойский. Думцы стали жаловаться ему, что их не пропускают к генеральному штабу, откуда они хотели позвонить в Зимний дворец и упросить правительство "предотвратить кровавые события". Подвойский ответил, что "предотвращать" события поздно - они уже развернулись и их не остановишь, так что звонить ни к чему, да это и невозможно - телефоны Зимнего выключены. Пробраться через площадь, на которой идет бой, тоже не удастся.

 - Идите-ка лучше домой, - закончил Подвойский.

 Представители "демократии" смотрели вслед удалявшемуся автомобилю председателя ВРК растерянно и зло.

 Матросы начали нетерпеливо перебирать винтовками, и "демонстранты", негодуя, кучками направились обратно. Через час после выхода они вновь вернулись под каланчу здания городской Думы, стыдясь смотреть друг другу в глаза. Иные "воскресшие из мертвых" стали по темным углам уписывать колбасу и хлеб, предназначавшиеся "голодающим" министрам.

***************

  Залитый огнями люстр зал заседаний съезда был набит до отказа - люди стояли в проходах, некоторые взобрались на подоконники и даже на выступы колонн.

 На возвышении сцены - старый ЦИК: Дан, Либер, Мартов, Гоц... Нет Керенского, нет Чхеидзе, понявшего, что все кончено и уехавшего в Грузию.

 10 часов 43 минут вечера 25 октября 1917 года.

 Толстый, лысоватый человек в форме военного врача потрогал колокольчик. Это был меньшевик Дан.

 - Товарищи! Съезд Советов собирается в такой исключительный момент и при таких исключительных обстоятельствах, что вы, я думаю, поймете, почему ЦИК считает излишним открывать настоящее заседание политической речью. - Дан на мгновение умолк и голосом, который сделал бы честь любой профессиональной плакальщице, продолжил: - Для вас это станет особенно понятным, если вы вспомните, что я являюсь членом президиума Центрального Исполнительного Комитета, а в это время наши партийные товарищи находятся в Зимнем дворце под обстрелом, самоотверженно выполняя свой долг министров, возложенный на них ЦИКом...

 В зале раздался ропот, и кто-то крикнул:

 - Ложь! Вы - это еще не весь ЦИК!

 Дан явно ожидал другой реакции зала и, сразу стушевавшись, быстро пробормотал:

 - Объявляю первое заседание Второго съезда Советов рабочих и солдатских депутатов открытым...

 Скорбный тон Дана обманул только тех, кто сам хотел быть обманутым. Уже всем было известно, что "партийные товарищи" Дана вызвали войска с фронта и назначили кадета Кишкина (тоже, очевидно, "товарища") диктатором, намереваясь утопить революцию в крови.

 Новый состав президиума избирался в обстановке истерики меньшевиков и эсеров, увидевших, что власть, которую они так нежно и небескорыстно любили, уплывает из их рук. Они напоминали людей, захотевших руками остановить землетрясение.

 На трибуну поднялся Мартов:

 - Гражданская война началась, товарищи! Там, на улицах, стреляют в наших братьев!

 Крики: "Терещенко тебе брат?", "Где ваша совесть, Мартов!" - заглушили его голос.

 Меньшевики, бундовцы, правые эсеры, видя, что сорвать съезд не удалось, решили уйти. У выхода Мартова остановили, уговаривая остаться.

 - Оставьте, товарищи. Надо изолировать большевиков, мы скоро вернемся! - с апломбом произнес лидер меньшевиков и вскоре действительно вернулся, с ужасом увидев, что оказался изолированным он сам.

***************

 Разговор по прямому проводу генерала Духонина с главкомом Северного фронта генералом Черемисовым и начштасевом генералом С. Г. Лукирским, 25 октября:

 "12 часов ночи.

 - У аппарата наштасев генерал Лукирский.

 У аппарата наштаверх. Здравствуйте, Сергей Георгиевич! Хотел у вас узнать, какие у вас имеются сведения относительно положения в настоящее время войск фронта, посланных в Петроград согласно вашей телеграмме, и насколько сроки прибытия, указанные в ней, будут соблюдены, насколько на это можно рассчитывать?