Хроника страшных дней. Трагедия Витебского гетто

8 сентября 1941 года заведующий жилотделом горуправы Голосовский писал начальнику отдела охраны Витебска: «По Нижне-Петровской улице (ныне Комсомольская. — Авт.) возле новой бани, на углу рядом со сгоревшим домом в подвале, находится пять жидовских трупов, а поэтому прошу сделать соответствующие распоряжения об уборке таковых». Возможно, речь идет о пяти узниках гетто, которым каким-то чудом удалось вырваться из-за колючей проволоки. Но обессиленные, измученные голодом и болезнями люди не смогли далеко уйти. На это просто не хватило сил. И они спрятались недалеко от гетто в подвале дома, который и стал их последним убежищем[33].

Следователь уголовного отдела Витебской горуправы Романовский в эти же дни сообщает начальнику витебской тюрьмы:

«Направляется жидок Зингер Иохим для содержания под стражей до распоряжения».

* * *

Еще и сегодня не высказаны все слова благодарности тем мужественным и благородным людям, которые спасали евреев, рискуя собственной жизнью. Они делали это осознанно. Приведем документ, хранящийся в Витебском госархиве. В своем распоряжении от 24 октября 1941 года комендант полевой комендатуры (V)244 полковник фон Швайдниц объявлял: «Я наказываю Варвинского Михаила, арестованного 21.10.41 в Витебске, на 1 месяц тюрьмы, потому что он в письменной форме присягал перед горуправой, что эта еврейка — русская, хотя ему было известно ее еврейское происхождение. Этим фальшивым заявлением он хотел помочь еврейке при установлении ее личности».

* * *

В семье Мойши Берковича Гиндерова и его жены Сони жила домработница Ефросинья Силантьевна Тимошенко. Родилась она в селе Большая Ржавка Велижского района. Рано умерла мать, жених ушел с белогвардейцами, и, не поладив с мачехой, Фрося подалась в город. В это время Соня Гиндерова заболела туберкулезом, и семья решила взять домработницу. Впрочем, это слово совсем не подходит для Фрузы — она была членом семьи, а после смерти Сони полностью взяла на себя хозяйство.

3 июля 1941 года Мойшу Гиндерова призвали в ополчение. Хая по совету отца — ей шел тогда девятнадцатый год — уехала с соседской семьей Юдкиных в местечко Колышки.

Там она пробыла почти до конца июля. Когда в местечке появились гитлеровцы, Юдкины сказали Хае: «Иди в Витебск к Фрузе, там ты сойдешь за русскую». По дороге Хая встретила Фрузу, которая уже шла ее разыскивать, и они вместе вернулись в Витебск.

После того, как евреев загнали в Клуб металлистов, дом Гиндеровых занял полицай со своей семьей. Его жена хорошо относилась к Фрузе и иногда давала ей вещи Гиндеровых, которые Фруза передавала в гетто. Фруза приносила в гетто и еду, которую отрабатывала у знакомых крестьян в Иловке.

Иногда Хая сама надевала поверх одежды с желтыми латами свитер и украдкой, чтобы никто не видел, уходила к Фрузе. Та давала еду, и Хая относила ее в гетто бабушке и тете.

Фруза видела, как в Иловку пригоняли евреев, приказывали копать ямы, а потом расстреливали. Она знала, что крестьян сгоняли засыпать ямы. За это им давали полотенца и мыло, которые гитлеровцы заставляли евреев брать с собой «на работу». Фруза предупредила Хаю, чтобы на работы она не ходила.

Каждое утро в гетто вывешивали списки людей, направляемых на работы. 2 сентября 1941 года Хая оказалась в этих списках. Она снова поверх одежды надела свитер и украдкой вышла из гетто. Бабушка и тетя остались там.

Идти Хае некуда было. И она пошла к Фрузе, которая спрятала ее за уборной в кустах крыжовника. Оставаться на улице было опасно. Рано утром Фруза решила пойти к себе на родину, в деревню Большая Ржавка, и спрятать Хаю в доме своих родителей. Проходя мимо гетто, они увидели бабушку, которая сидела, закутавшись в одеяло. Но окликнуть ее побоялись. В деревне Фруза сказала отцу, что Хая — ее дочь. В Большой Ржавке было спокойно, немцы появились там лишь пару раз. Беда не приходит одна. Ослабленная Хая заболела тифом. Фруза не спала ночами, выхаживая ее.

2 февраля 1942 года Большую Ржавку освободила Красная Армия. Образовались знаменитые «Суражские ворота». Фруза с Хаей ушли на Большую Землю. Причем, Фруза взяла с собой и 17-летнюю Машу, дочь арестованного немцами деревенского старосты. Добрались до Вольска. Девочки учились в ФЗУ. Фруза подрабатывала. После окончания училища Хаю направили на работу в город Саратов. Там она вышла замуж, туда же переехала и Фруза.

Она жила вместе с Хаей (Анной) Гиндеровой (Качановой) до самой смерти. Умерла Фруза в Саратове в январе 1980 года.

* * *

Софье Яковлевне Сарак удалось бежать из гетто накануне его ликвидации. Она предполагала добраться до деревни Орехово, где жила ее знакомая, попросить у нее кое-какие продукты и отнести обратно в гетто умирающим от голода родственникам.

Когда она возвращалась, увидела свою бывшую соседку Клавдию Осиповну Белоусову. Как оказалось, Клавдия Осиповна специально ждала ее, чтобы предупредить — в гетто идти нельзя.