Хроника стрижки овец

Равным образом обрело смысл высказывание поэта Рубинштейна «азиатско-византийский фашизм Сталина», каковое высказывание с точки зрения истории является полной абракадаброй (поскольку фашизм пришел из Европы, в Византии фашизма не было, Сталин являлся социалистом). Все то, что насилует либеральную идею, является фашизмом – это очень общо, зато понятно.

Сегодня принято потешаться над новой хронологией Фоменко. Фоменко объединил фигуры разных исторических деятелей в одного человека, тем самым ликвидировав исторический процесс. Было бы справедливым указать, что Карл Поппер сделал с историей мысли то же самое. На главный вопрос минувшего века «Что предпочесть для принципа организации общества – права привилегированного меньшинства или права большинства?» – ответ прозвучал так: предпочесть следует права состоявшейся свободной личности. Простите, а с булочниками и электриками что делать станем?

Между тем общественный конфликт исчезать не желал, из минувшего века перекочевал в век нынешний, оставшись нерешенным.

То, что определяет разницу между коммунизмом и фашизмом, формулируется достаточно просто. Коммунизм декларировал легитимное равенство (как заметил Черчилль, технически равенство было достижимо в нищете). Фашизм провозгласил легитимное неравенство – то есть хорошее существование избранных за счет уничтожения неполноценных.

Демократия – питательная среда, дающая возможность обоим принципам проявиться. Любая крайность чревата насилием. Именно на это указывают последователи Арендт, сравнивающие сталинские и гитлеровские лагеря. Не все ли равно жертве? – в этом есть горькая правда.

Лагеря уничтожения (то есть серийного удушения людей низшей расы) сталинизмом созданы не были – в России убивали иначе: чудовищными условиями и рабским трудом, расстрелами и пытками, голодомор унес неимоверное количество жизней. Сегодня принято ставить знак равенства между сталинизмом и нацизмом, хотя последней черты, то есть планомерного истребления детей, удушения младенцев на конвейере – в сталинских лагерях не перешли. Сталинские лагеря истирали людей до однородной массы равных, гитлеровские лагеря – проводили прополку человечества, удаляли сорняки, поскольку еврея перевоспитать невозможно. И то, и другое – кромешное зло. Но это разное зло, и надо знать – чем зло рознится. Зло вообще многолико. От холеры умирают так – а от чумы умирают иначе, а от рака – еще по-третьему. Если врач считает, что всякая болезнь – суть проявление нездоровья, он в целом прав, но лечить он не может.

Сегодняшний мир сознательно вытоптал принцип директивного равенства – и если думать, что коммунизм и фашизм это одно и то же, то бояться фашизма больше не надо. Но это не одно и то же. Здесь мировой Фоменко ошибся.

Закономерное превращение демократии в олигархию, обособление обслуги в сонм избранных, выделение наиболее успешных как креативного класса, который возьмут в будущее, обозначение прочих граждан как несостоятельных (ср. быдло, анчоусы) – есть не что иное, как родовые признаки фашизма.

Именно фашизм следует за крупными экономическими кризисами, поскольку фашизм закрепляет уничтожение среднего класса легитимным неравенством (по признаку расы или креативности), именно фашизм подменяет классовую солидарность и общее дело (чреватое равенством) корпоративным сознанием. И это именно фашизм гарантирует законные права власти меньшинства над большинством.

Мир качнулся влево – но право и лево уже перепутаны, коммунизм объявлен фашизмом, откуда левой теории взяться? В это время мещанин заявляет о своих уникальных правах на свободу – он креативная личность, интересуется интерьерами, он любит авангард. Кстати, Риббентроп начинал продавцом шампанского, то есть начинал с обустройства своего уютного мезонина – затем приложил опыт к общему дому.

Нет человека, который был бы как утес, сказали Джон Донн и Хемингуэй. А креативный класс ответил: мы не на утесе, мы в мезонине.

По миру катится фашистский мятеж, и часто тот, кто произносит фашистский лозунг, мнит себя антифашистом.

Поппера беспокоило качество жизни свободных индивидов, проблема достатка электроэнергии, либерал призывал бороться с демографическим взрывом и ограничить рождаемость в Европе, дабы дети рождались только желанные, а остальные – не рождались.

Я, впрочем, не думаю, что Поппер – фашист, он просто идеологический работник.

Скованные одной цепью

Разница между интеллигентом и мещанином – простая. Но это принципиальная разница.

Интеллигент – это тот, кто мировую проблему делает своей личной проблемой. Мещанин – это тот, кто свою частную проблему – делает мировой. Интеллигент ревнует к Копернику, а не к мужу Марьи Ивановны. Мещанин, когда покупает сервант, полагает, что в целом мире стало несколько лучше. Интеллигент борется за свои права – за те права, которые дают возможность выполнять обязанности. Право интеллигента – это право исполнить долг перед другими. Мещанин борется за свои права обеспечить персональную комфортную жизнь.