Хроника текущих событий первой трети года Белой Стальной Крысы

Но если пранкеров из метро отмажут, тут один выход: в следующий раз бить смертным боем. Хотя по-хорошему делать это должны были их родители. В детстве. Поскольку теперь немного поздно. А может, там и родители такие, тоже любят шутить? Интересно было бы выяснить. Жаль, никто этим заниматься не будет. В прежние времена – да. А теперь у нас демократия, плавно переходящая в анархию там, где это не затрагивает сильных мира сего. А тут точно не затрагивает.

Они же, сильные мира сего, на метро не ездят. А когда по случаю попадут – линию там новую открыть, или ещё за каким PRом, их так охраняют, никакой пранкер на километр не подберётся. Так что они вне этих ситуаций. И вряд ли когда-нибудь в них окажутся.

* * *

12 февраля, среда

Негодяй, зарезавший шестилетнего ребёнка в детском саду Нарьян-Мара, не будет расстрелян (мы теперь гуманисты европейского типа) и не сядет в тюрьму до конца дней своих – его будут лечить в психушке. Зачем – б-г весть. Ну, он же явно ненормальный. Спился – с этим ясно. У нас нет теперь советской системы профилактического наблюдения за населением. Мы же живём в свободном обществе.

Прочёл купленную в магазине книгу, в которой был рецепт вечной богатой жизни – писать, издавать и продавать у нас можно что угодно без всякой цензуры и всякого контроля. Они душат свободу и потому отменены. И пошёл убивать. Зашёл в детский сад (охранник прошляпил и его назначили главным виновником трагедии) и прикончил первого попавшегося ребёнка. Ни за что ни про что. И его будут лечить…

Его не прикончили на месте, как сделали бы в любом нормальном обществе. Не цивилизованном, Б-г с ней, с цивилизацией, просто нормальном. Не пытали публично, чтобы другим неповадно было, как делали до наступления нынешних гуманных до отвращения времён по всему миру. При всех парламентах, которые уже существовали. Не казнили, что до исхода ХХ века было нормой. И все законы на стороне тех, кто оставил его жить.

Те, кто написал, напечатал и продал ему книгу, которая побудила его убить ребёнка, не будут наказаны. Так что никто не знает, сколько детей ещё убьют из-за неё и других таких же книг. Цена свободы слова в теперешней интерпретации этого понятия. Государственных систем, которые позволили бы спасти убитого ребёнка, больше нет. И не будет. Оптимизированы. Так что убить могут любого. Спасти других можно только уничтожая убийц детей, как бешеных собак. По факту обнаружения. Но это незаконно и за это посадят.

Да и некому. У населения оружия нет. И не будет. Оно есть у убийц и силовиков. Но тем некогда. Они другими делами заняты. К примеру, спасают убийц детей от самосуда, который несознательное население всё время пытается над ними учинить, повинуясь инстинктам, которые намного древнее, чем государство, адвокатура, суд и все прочие институты, которые ребёнка спасти не могут, а убийцу от выбраковки из общества спасают. Притом что смысла в этом никакого нет ни для кого, кроме него самого и всех тех, кто на этой безобразной до полного отчаяния несправедливости делает карьеры и получает зарплаты.

Закон гуманен и соответствует всем нормам европейской справедливости. Он бесчеловечен, глуп, подл, бессмысленно жесток, не оставляет нормальным людям никакого выбора, кроме самосуда, несправедлив к ним и их детям, оставляет их на произвол зверей в человеческом обличье, но вполне устраивает тех, кто всё решает. И у нас. И в Европе, с которой они всё списывают последние несколько веков.

Жить в стране после этого страшнее страшного. Понимаешь, что твоих детей и внуков никто ни от чего не защитит. И тебе не дадут. И что справедливости нет и не будет. Разговоров про неё будет масса. Про слезинку ребёнка, с упором на Достоевского. Про веру – у кого какая. Про то, что надо в конституции про Б-га написать и по три церкви в день строить. А про то, что делать, чтобы детей не убивали, – ни слова.

Что до Б-га, он в Нарьян-Маре невинное дитя не спас. И никого никогда ни от кого не спасал и не спасает. Как и все прочие инстанции, земные и небесные. И как с этим жить, непонятно. Ясно, что это всё эмоции, по свежим следам. Пройдёт. Забудут все, кроме родителей и тех детей, которые были рядом, но по счастью остались живы. Да и дети с годами забудут.

* * *

Смотришь, что адепты цифровизации и искусственного интеллекта несут, слушаешь, как это увлечённое ими начальство этот бред интерпретирует, и понимаешь: было уже. У Оруэлла. И Брэдбери. Все всё контролируют, никто персонально ни за что не отвечает, претензии, если что, предъявлять не к кому, всё в руках высшего электронного разума и пророков его, которые его контролируют, массы довольны до усёру тем, что имеют, имеют то, чего им дадут и вообще, что позволят иметь, а начальство от них будет жить отдельно, дистанцированно, так сказать. Ну, короче, утопия для высших сословий в чистом виде.