Хроника Третьего Кризиса

— Я и еще пятеро. Мы способны проникнуть в ваш темпоральный поток одной только силой, без воздействия каких-либо препаратов. Силой тела и духа. Мы устроили на Габаре славную резню, не находишь? Уверен, что вы долго ломали головы нал тем, что там могло произойти.

— Вас следовало уничтожить в самом начале, — сказал Магистр. — Но это еще не поздно исправить, как говорил твой юный друг.

— Значит, конфронтация неизбежна? — спросил Джек.

Магистр ему не ответил. Он без всяких трансформаций превратился в серую молнию и рванулся в сторону пульта. То ли наши расчеты оказались неверны и мы уже выходили из-под воздействия «темпуса», то ли парень был слишком шустрым даже для своего временного потока, но мы не смогли засечь начало его движения.

Ближе всех к нему оказался Мартин. Он был слишком увлечен разговором и, будучи кабинетным работником, никогда не бывавшим в «поле», не успел среагировать, когда Магистр вырвал у него из рук импульсную винтовку.

Получив оружие средней дальности, Магистр на какое-то мгновение застыл, подстраиваясь под новый для него объект,

Мартина Рэндольфа подвел его собственный антропоморфизм. Сраженный стремительностью событий, аналитик забыл все то, что он видел на Библе и на Таурисе, забыл, как Магистр умеет убивать. Если бы Мартин упал на пол, отпрыгнул назад или еще каким-то образом изменил свое местоположение, он мог бы остаться в живых, потому что мы уже наводили на чужого свои орудия. Но вместо этого он попытался ударить Магистра в челюсть, точнее, в то место, где у Магистра могла бы быть челюсть, если бы он был человеком.

Плоть метаморфа расступилась, пропуская кулак Мартина, а потом снова сомкнулась, приобретая жесткость, и рука аналитика оказалась зажата стальными тисками. В тот же миг затвердевающее на лету щупальце-отросток, выросшее откуда-то из района псевдоголовы, пробило Мартину шею. Капкан разжался, и тело аналитика упало на пол.

По меркам современной медицины, рана, повредившая Мартину сонную артерию, не была смертельной. Если бы мы были в собственном темпоральном потоке, компьютер успел бы вывести Мартина из игры и отправить в госпиталь, где к нему подключили бы систему искусственного кровоснабжения и залатали бы дырки. Но для Вельзевула все произошло слишком быстро, и к тому времени, когда искин проанализирует повреждения Мартина и заберет его отсюда, для Мартина пройдет не меньше получаса. За это время он может умереть. Такова цена, которую приходится платить за ведение боевых действий в чужом времени.

Рейден выстрелил первым, своими действиями выводя нас из ступора. Мы были так поражены развернувшимся на наших глазах трагическим спектаклем, что, не будь с нами сержанта Торренса, Магистру не составило бы труда разделаться с нами со всеми. Ирмидон коротко взвизгнул, роняя винтовку на пол, и его бросило прямо на пульт. Очевидно, выстрелы, не будучи для него смертельными, все-таки причиняли ему боль.

К этому моменту уже мы все пришли в себя, и Кобра тоже выстрелил из своего оружия, отбрасывая Магистра в сторону выхода. Следом за ним и Альварес точным выстрелом отправил Магистра в дверной проем.

Наш план начал работать. Нам оставалось всего-то пройти около двух километров.

Это были два самых трудных километра в моей жизни.

Магистр менял тактику. Сначала он, гонимый нашими выстрелами, просто бежал, словно заяц, уходя от боли и не понимая, что происходит. Но потом до него дошла целенаправленность наших действий, и он стал хитрить и изворачиваться.

Он трансформировался. Он пытался раствориться и протечь у нас под ногами. Он обращался в ту же диковинную птицу, что и на Библостероиде, и пытался пролететь над строем стреляющих в него людей.

Он пытался вжаться в стену или разлиться по потолку. Он бросался прямо под выстрелы лишь для того, чтобы снова быть отброшенным назад.

Мы потеряли рядового Стоуна. Магистр бросился сквозь стену огня, и парень чуть замешкался со своим выстрелом. Этого времени Магистру хватило, чтобы отрезать ему голову и бросить нам под ноги.

Мы перегруппировались, отступили, потеряв около пятидесяти метров, и снова открыли огонь. Двери умного артефакта заботливо открывались, когда Магистр влетал в них, воя от боли и ненависти.

Это был его персональный ад.

Мы стреляли.

Мы жалили его не только своим оружием, но и своей яростью за потерянные годы, за убитых друзей, за искалеченные жизни, жалили его ненавистью всего человечества и ненавистью наших предков.

Он был врагом, самым старым, самым опасным, самым непримиримым. Он чуть не уничтожил всех нас. Он был выходцем из ночных кошмаров и в то же время чудовищем, эти кошмары породившим. Мы стреляли и каждым выстрелом отбрасывали его назад, навстречу смерти. Мы превратились в автоматы, в персонажей виртуальной игры, с их скоростью реакции и стремлением палить во все подозрительное, единственная разница заключалась лишь в том, что у нас не было нескольких жизней в запасе. Наши руки были скользкими от пота, пот заливал нам глаза и струился по спинам. Наши пальцы сроднились со спусковыми крючками. Наши шаги отмеряли путь.