Хроника великого джута

«…Что же мы можем сделать по отношению к таким народам, как киргизы, узбеки, таджики, туркмены, которые до сих пор находятся под влиянием своих мулл? У нас в России население, после долгого опыта с попами, помогло нам их скинуть. Но вы знаете, как плохо еще прошел в жизнь декрет о гражданском браке. (Да, семья, скрепленная церковным таинством брака, а не регистрацией в советской конторе, еще недостаточно быстро распадалась, не большевистскими темпами, и это беспокоило. – В.М.). Можем ли мы подойти к этим народам и сказать: «Мы скинем ваших эксплуататоров?» Мы этого сделать не можем, потому что они всецело в подчинении у своих мулл. Тут надо дождаться развития данной нации, дифференциации пролетариата от буржуазных элементов, которое неизбежно». [261]

Но дожидаться, конечно, никто и не думал: тот же 8-й съезд постановил пресекать всякую попытку контрреволюционной пропаганды под видом религиозной проповеди. Совершенно очевидно, что не подпасть под эту расплывчатую статью честному священнику было невозможно, и революционная практика на местах подтвердила это.

Способы пресечения были разные: от прямого насилия до «подтачивания» религии «посредством распространения грамоты, открытия школ, клубов, читален» и т. д., как советовал ЦК партии. [262]В своем циркулярном письме от 10 июня 1920 года наркомат внутренних дел РСФСР научал, что, согласно ленинскому декрету, храмы и молитвенные дома признаны собственностью не общества верующих, а всего народа. А стало быть, «ничего не будет противозаконного и для религиозного чувства оскорбительного в том, если при недостатке помещений придется использовать храмы и молитвенные дома также для культурно-просветительных и общественно-политических целей». [263]

Противорелигиозная «работа» шла как бы на двух уровнях: покуда карательные органы втайне арестовывали и засуживали (бывало, к расстрелу) священнослужителей, въяве проводились шумные кампании безбожников – всякие комсомольские пасхи и рождества, комсомольские Ураза и Айт, так называемое «муллоедство» (то бишь критика и «разоблачение» мулл).

Решительная атака на ислам началась с великим «переломом».

«Джетысуйский безбожник» сообщал 24 декабря 1928 года:

«МЕЧЕТЬ ПОД КЛУБ

Общество кишлака Большое Очинахо Джаркентского района постановило единственную мечеть, уже никем не посещаемую, отдать под клуб и для оборудования его отпустить из средств самообложения 200 руб.

Несмотря на то, что в большинстве наших кишлаков отсутствует систематическая культурно-просветительная работа, такие факты дают знать о том, что наш кишлак идет вперед».

И далее:

«ЕЩЕ ОДНА ОТВОЕВАННАЯ МЕЧЕТЬ

Дехкане с. Курам Чиликского района недавно вынесли постановление устроить клуб в мечети. Курамсские дехкане вместо бесполезного хождения в мечеть решили просвещаться.

Только и можно сказать – молодцы – и пригласить другие кишлаки, аулы и села следовать их примеру». [264]

Автор последней заметки совершенно справедливо назвал захваченную мечеть «отвоеванной». – это и была война. Устные приказы и секретные предписания шли из райкомов и ГПУ, газеты же давали сводки с «фронтов» и вели пропагандистский артобстрел.

25 января 1929 года «Советская степь» поместила снимок огромной мечети, стоящей на особицу среди голого пространства. Заголовок гласил: «Кооператив вместо мечети». И небольшая подтекстовка: «Мечеть в степях Акмолинского района, переделанная, по желанию населения, в кооперативную лавку».

29 января печатается заметка «Церкви под школы» из Актюбинска. «…Под аплодисменты собрания встречается сообщение о передаче, согласно решению трудящихся, двух церквей Актюбинска под культурные учреждения».

6 марта:

«16 МЕЧЕТЕЙ ПОД ШКОЛЫ

Уральск. В результате культурной кампании комсомола в 16 казахских аулах население передало под школы 16 мече гей. В трех из них уже открыты школьные занятия».

Так-таки и передало! Фарисейская закваска не давала и в самом очевидном деле не кривить душой.

21 апреля 1929 года Казкрайком распорядился запретить, согласно постановлению ВЦИКа, преподавание мусульманского вероучения по всей территории республики и «немедленно прекратить дачу всякого рода разрешений органами власти на открытие религиозных школ». Окружным комитетам партии, особенно Южного Казахстана, предписывалось: «развернуть подготовительную работу по мобилизации общественного мнения, добиваясь постановлений сходов о закрытии религиозных школ». [265]

А газеты изо дня в день печатали:

– Объявим жестокий бой религиозному обману;

– Вытравим религиозный дурман!

и т. п. 6 мая 1929 года «Советская степь» поместила атеистический репортаж некоего «Г»:

«ХОРОНИМ РЕЛИГИЮ

(Карнавал комсомольцев)

Когда типографские комсомольцы несли в сумерках к железнодорожному клубу гроб, остановилась и набожно перекрестилась ветхая старушка, торопившаяся святить куличи.

– Упокой с миром, Господи…

Разобравшись через минуту, она энергично отплевывалась.

Дрожали от негодования увядшие губы:

– Антихристы! Ироды!..

…Горят самодельные факелы… радостно возбуждены лица участников карнавала.