Хроника великого джута

ОГПУ почему-то не отразило в справке (или историки этого не упомянули) своих ответных карательных действий, их степени, размаха. Между тем даже по приведенным в предыдущих главах газетным заметкам видно, насколько сурово обходились и с «бандитами», и с «вредителями» (за избиение или покушение на активистов виновных наказывали исключительно «высшей мерой социальной защиты» – расстрелом; ну а вредительством считали все что угодно…).

Рамки гласности образца 1930 года были, разумеется, не столь широки, чтобы печать могла «освещать» народные волнения начала коллективизации. Лишь через полгода на Седьмой конференции Голощекин признал, что «антисоветские выступления массового характера имели место у нас». Говорил он об этом в первый и последний раз; другим руководителям подобных разговоров вообще не было позволено. Привел кое-какие подробности – до последнего времени наиболее полные. И с тех пор для историков эта тема на шестьдесят лет была закрыта (что, конечно, не помешало им защитить множество диссертаций о «победах колхозного строя»). О чем же говорил Филипп Исаевич?

«Во-первых, мы имели антисоветские выступления русского крестьянства в Зыряновском районе Семипалатинского округа… (организация этого выступления подготовлялась год назад). Во главе – чисто кулацкие элементы, с вовлечением чрезвычайно небольшого количества середняков…

Во-вторых – антисоветские выступления в шести национальных районах Центрального Казахстана, подготовляемые еще с весны прошлого года…

Все выступления представляют значительный интерес с точки зрения анализа борьбы полуфеодалов за старое (сами выступления начались с выборов хана). Основной лозунг – за религию, против коллективизации, против индивидуального обложения, за возвращение конфискованного в 1928 году скота и против классовой борьбы в ауле.

Таким образом, товарищи, основное в этих выступлениях – это борьба полуфеодалов и ишанов за полуфеодальный патриархальный аул.

Они сумели повести за собой аул, бедняцко-середняцкие массы… только на основе и на почве самых глубочайших извращений и ошибок.

…В этих районах ошибки в заготовках, и особенно ошибки в коллективизации, не ослабили бая, а укрепили его. Характерно, что там, где мы связывались с основными массами аула, с бедняками и середняками, они сами выдавали вождей и говорили: они нас натравили, говорят, что коллективизация есть та же конфискация, распространяемая и на середняка, и на бедняка, чтовсе эти безобразия являются следствием общей политики советской власти.

И, наконец, характерно, что эти выступления имели место в кочевых и части полукочевых аулов Центрального Казахстана, что кочевая часть Казахстана меньше всего советизирована…»

Про восстания в Сузаке, в Алакульском районе и Адае Голощекин даже не упомянул.

Впрочем, в том же докладе он сказал, что Адай ликвидирован как округ. С чего бы это?

«Мы поставили задачу – вовлечь казахов в качестве рабочих на Карабугаз, на рыбные промыслы и Эмба-нефть (ясно, какое это «вовлечение» – ленинско-троцкистско-бухаринская воплощенная мечта о трудповинности и мобилизации крестьянской силы в трудчасти. – В.М.). Во-вторых, ту часть населения, которая не может хозяйственно окрепнуть в ауле, – переселить в земледельческие районы. Пока удалось перевести 374 хозяйства, которые все-таки осели, но каких трудов это стоило? Три раза, товарищи, мы их организовывали, давали денег, они доезжали до ста верст от Адая, там они давали достаточное количество тумаков уполномоченному, а сами возвращались обратно. (Смех.)».

374 хозяйства – это всего несколько аулов. А где же десятки тысяч людей, которые жили в округе? Голощекин про это не сказал. Однако в народе, конечно, известно, что адаевцы после восстания в большом числе откочевали в соседнюю Туркмению. А там продолжили вооруженную борьбу в рядах басмачей.

Таким образом, восстания народа прошли по всему Казахстану – от Мангышлака до Алтая и от актюбинских степей до Сырдарьи. Волнения начались в сентябре 1929 года в Тахтакупыре Кара-Калпакской области и Бостандыке Сыр-Дарьинского округа, 1 ноября восстала Батпаккара Кустанайского округа, 7 февраля – Иргиз Актюбинского округа, 26 марта – Сарканд Алма-Атинского округа и т. д. Выступления проходили под лозунгами: «Долой советскую власть, за свободный труд», «Во имя ислама», «Отмена советских законов против баев». Если прежде историки все валили на «кулацко-байские элементы», то ныне уже начали признавать, что «причиной выступлений были принудительная коллективизация, раскулачивание середняков и даже бедняков». [294]Голощекин, в июне 1930 года изображавший народное движение как борьбу полуфеодалов и ишанов, хорошо знал его подлинные причины: еще весной он сообщал Сталину в секретном письме, что раскулачивание доходило до отнятия абсолютно всего необходимого, до последнего куска хлеба. [295]

Мало-помалу становятся известны подробности тех событий. Вот, например, что происходило, судя по архивным данным, в Сузаке.

В январе 1930 года Сыр-Дарьинский окружком партии направил «на места» следующее письмо: