Хроника великого джута

«Кстати сказать, – пишет Драгош Калаич, – вторая телеграмма того же посла… от 9 февраля 1918 года содержит умилительный пример близорукости служащих Уолл-Стрита низшего звена. Речь идет о телеграмме, сопровождающей документы, свидетельствующие, что Ленин и Троцкий, а также остальные лидеры большевиков являются иностранными наемниками. Напоминая, что указанные документы принадлежат секретной службе правительства Керенского, посол спрашивает: «Если все это правда, возникает вопрос, почему К(еренский) не использовал эти документы против большевиков в минувшем июле?» Бедному послу было невдомек, что Керенский находится на той же службе, что и он сам, и как только решили разыграть большевицкую «карту», Керенский послушно удалился с исторической сцены». [179]

Вот и весь секрет бескровного Октябрьского переворота: заокеанские шахматисты переменили цвет фигур в партии против русских монархистов. Вместо «временных» стали «красные».

«Пламенные финансисты» не прогадали. «Инвестиции Якова Шиффа и компании в большевистскую революцию принесли банку Кун, Леб и К° и группе Варбурта, связанным деловыми, брачными и семейными узами, рекордные прибыли ростовщичества. По свидетельству внука Якова Шиффа, его дедушка вложил в большевистскую революцию всего двадцать миллионов долларов. В период с 1918 по 1922 год, по тому же свидетельству, Ленин вернул банку Кун, Леб и К° 600 миллионов золотых рублей по официальному курсу. Как известно, большая часть долга и процентов была возвращена по принципу бартерной торговли: на рубли агенты приобретали в России все, а точнее, грабили то, что легко превращалось в капитал на рынках Запада: от мехов, золота, серебра и бриллиантов до основных видов сырья.

«Чтобы покрыть долг, агенты уничтожали и грабили даже церкви, а золотые кресты и золото, содранное с иконостасов, переплавляли в слитки для облегчения экспорта. В результате такого экспорта у России было отнято огромное богатство, состоящее из шедевров искусства, из царской коллекции. Так, царская коллекция шедевров европейского Ренессанса из Петрограда составляет сегодня ядро Национальной галереи в Вашингтоне, которой США гордятся без зазрения совести.

Редки были на Западе смелые голоса, выражавшие протест, подобно американскому профсоюзному лидеру Самуэлю Гомперсу, выступившему на страницах «Нью-Йорк тайме» 7 мая 1922 года.

Конечно, Самуэль Гомперс не мог открыто назвать имена банков, банкиров и компаньонов, о которых идет речь. Излишне подчеркивать особую и не поддающуюся оценке форму выплаты долгов или инвестиций иностранного капитала в большевицкую революцию: от уничтожения и изгнания элиты русского народа, массового геноцида русских до разрушения православных церквей и монастырей, расстрелов десятков тысяч монахов и священников». [180]

* * *

Самые прозорливые догадывались, что угрожает России.

«Ни война, ни революция не испугали меня и ни в чем не разочаровали: я их ожидал давно и в формах еще более жестоких», – признавался поэт Максимилиан Волошин в автобиографии, составленной в 1925 году.

Волошин знал, что говорил.

В 1988 году издательство «Наука» выпустило в серии «Литературные памятники» книгу его статей «Лики творчества», где впервые в советское время напечатана статья «Пророки и мстители». Она сопровождается подзаголовком «Предвестия Великой революции». Волошин развивает мысль о том, что «Великая Революция является психологически кризисом идеи справедливости, которая в этой форме неразрывно связана с понятием мести. Месть – это та форма переживания, которая с чудовищной силой связывает в тугую пружину воли целых поколений, и пружина, стягиваемая в течение столетий, вдруг развертывается одним чудовищным взмахом».

Статья написана в 1905 году – под впечатлением первой русской революции. Волошин весьма уверенна предрекает России кровавую катастрофу: перед ним пример Великой Французской революции. «К 9-му января 1905 года, – читаем в его автобиографии, – судьба привела меня в Петербург и дала почувствовать все грядущие перспективы русской революции. Но я не остался в России, и первая русская революция прошла мимо меня. За ее событиями я прозревал смуту наших дней» («Ангел Мщенья»). [181]

Именно к этому времени относятся его «блуждания духа», одним из этапов которых было «масонство». В марте 1905 года он познакомился с писателем А.В. Амфитеатровым, одним из тех, кто возрождал в начале двадцатого века масонство в России. Тесное общение дало свои плоды: в парижском журнале Амфитеатрова «Красное знамя», политическом и литературном издании «антисамодержавного направления», Волошин напечатал в апреле 1906 года запрещенное в России стихотворение «Ангел Мщенья». Статья «Пророки и мстители», по сути, своеобразное предисловие к этому стихотворению.