Хроника великого джута

Однако, заметим в скобках, в те годы добровольна никто в Казахстан не стремился, зато спецпереселенцев, а не переселенцев, гнали в казахские степи под дулами милицейских и чекистских винтовок, и гнали отнюдь не на лучшие земли, а рыть шахты, рудники, строить дороги, заводы и т. д.

Следующий вопрос Сармана бил в самую точку новой кампании:

«Законы истории порождают классы, которые проходят определенную ступень развития; куда на гибель ведете казахов, еще не изживших родовых пережитков?»

Что же ответил Курамысов?

«Мне, товарищи, очень неудобно выпускать против такого негодяя самого Ленина и доказывать правоту Лениным. Мне очень этого не хочется, это было бы издевательством над Лениным, в котором пусть изощряются правые, старающиеся подстричь, причесать Ленина под Бухарина… Но мне кажется, что об этом уже высказались казахские трудящиеся массы, беднота и середняки, которые сами идут в колхозы, сами создают основы социализма…»

Как видим, доказательства еще жиже, чем у тов. Сталина.

Координатор коллективизации сельского хозяйства в целом по стране Каганович (заморивший голодом миллионы людей, а сам благополучно здравствовавший до недавнего времени) говорил 21 ноября 1929 года в Москве об итогах ноябрьского Пленума ЦК ВКП(б) (маленькая буквочка «б», забранная в скобки, еще существовала, хотя давным-давно в этом не было смысла: меньшевиков не только распустили, но и пересадили и поссылали в Сибирь, их как партии уже не было, равно как не было и других партий):

«На Пленуме ЦК ряд товарищей говорил прямо, что мы не предвидели такого темпа коллективизации, который мы имеем сейчас и который, несомненно, увеличим еще».

Вот как? Не предвидели, но – увеличим! Проговорился Лазарь Моисеевич! Впрочем, что там слова – будто можно какими-то словами скрыть дела…

3 декабря с докладом об итогах Пленума ЦК, прошедшего в Москве, выступал перед партактивом края Голощекин. Он сказал, что в последние месяцы колхозов в Казахстане стало значительно больше, и отметил весьма важный момент – что 51,8 процента созданных колхозов «исключительно казахские».

«Я встречался с таким мнением, – заявил Филипп Исаевич, – что у нас колхозное движение пойдет медленнее, чем в других районах СССР. Я считаю такое мнение неверным».

Так он приравнял к вековому оседлому крестьянству вековых кочевников. И если первым сплошная, то есть насильственная, коллективизация грозила страшной бедой, то для казахов, которых, кроме всего прочего, заставляли сразу же переходить на оседлый образ жизни, это была невиданная по гибельности катастрофа.

Но ведь и те и другие были для вождей отнюдь не людьми, а «человеческим материалом», темным, враждебным и косным материалом прошлых эпох, который не понимал и не мог понять, что ему необходимо для счастья.

«В казахском хозяйстве, – продолжал Голощекин, – колхозное строительство является тем основным «винтиком», при помощи которого оно выйдет и выходит из того векового нищенского положения, в котором оно находилось».

Выразив беспокойство, что «скот и другие средства производства еще очень мало обобществлены», Филипп Исаевич заключил свой доклад по-большевистски оптимистическим заверением:

«Мы находимся на новом этапе, мы находимся на этапе новых головокружительных побед…».[282]

(Эти головокружительные победы Сталин назвал спустя всего три месяца «головокружением от успехов». И победы и успехи были победами и успехами насилия, геноцида. А головы если у кого и кружились, то отнюдь не у вождей и исполнителей их директив, а у тех, кого они загоняли в колхозы, кружились от недоедания и истощения, от начинающегося голода.)

Через неделю Голощекин выступал с докладом на Пятом пленуме крайкома и вновь давал указания, на этот раз о темпах перехода кочевников в оседлость, или, как тогда говорили, на оседание:

«Основной путь разрешения сельскохозяйственной проблемы у нас в Казахстане лежит по линии освоения огромных площадей, раньше всего коренным казахским населением, путем коллективизации. На этой почве необходимо в кратчайший срок осуществить оседание». (Выделено мной. – В. М.).[283]

В прениях выступил с докладом И. Курамысов и уточнил, что через пятилетку девять десятых всех казахов будут жить оседло. Он сообщил о решении бюро крайкома перевести на сплошную коллективизацию Петропавловский и Кустанайский округа, а также подобрать десятка полтора районов по всем округам и перевести их на сплошную коллективизацию в течение этого же года (вот и вся добровольность в понимании партбюрократов: «перевести»!).

Курамысов с подъемом провозгласил лозунг:

– От карликовых колхозов – к районам и округам сплошной коллективизации!

«Такой темп колхозного движения, – сказал он, – возможен только на основе того, что середняк массой пошел в колхозы… Этот перелом означает, что мы в части коллективизации села можем идти несравненно большим темпом, чем шли до сих пор. И характерно то положение, что казахские районы почти не отстают от темпа коллективизации русской деревни…