Хроника времен Гая Мария, или Беглянка из Рима

По ночам здесь было холодно, и все оставшиеся в доме рабы с позволения господина перебрались вниз, заняв одну из комнат для гостей, которая в числе других помещений нижнего этажа отапливалась из гипокаустерия[249].

По узкой деревянной лестнице с перилами Неэра и Ювентина поднялись в гиперион.

— Вот здесь и будешь ночевать, — сказала старая эфиопка, открыв дверь ближайшей комнатушки. — Не замерзнешь, потому что здесь под самым полом проходит труба от подвальной печи. Раньше в этой комнате жила одна из служанок… Тихая, скромная была девушка, — помолчав, добавила Неэра.

— А где она теперь? — почти шепотом спросила Ювентина.

— Не бойся, — усмехнулась старуха, — наш господин не Минотавр[250], пожирающий молодых девиц… А Тевеста, которая здесь обитала, теперь в Капуе. Там у господина есть большая гостиница. Недавно он всех своих рабынь туда спровадил, чтобы они его не смущали, потому что, — тут эфиопка понизила голос, — потому что он принял обет, пообещав Диане Тифатине, чей храм, если ты не знаешь, стоит на вершине горы Тифаты поблизости от Капуи, целый год хранить целомудрие и не прикасаться ни к одной женщине…

— Ты говоришь, он принял обет целомудрия? — быстро спросила Ювентина.

— Смотри, держи язык за зубами, — спохватившись, предупредила Неэра. — Господин не любит, когда про это болтают, особенно при посторонних… Хотя чего же тут стесняться? — переходя на рассудительный тон, продолжала она. — Боги любят, когда люди ведут себя благочестиво и дают им обеты. Лучше бы он постыдился пьянствовать да творить всякие безобразия и занялся бы делами, как подобает человеку из сословия всадников…

— Странно, — прошептала Ювентина.

— Чему ты удивляешься?

— Просто подумала, зачем я ему, если…

— Постой-ка, — прервала девушку Неэра, — да разве… разве он не в кости тебя выиграл?

— Нет, он купил меня у Волкация в кредит…

— В кредит? — поразилась старуха. — Вот так штука! А я-то думала… Я думала, если он отправился пировать к этому мошеннику — чтоб он в Тартар провалился вместе со своим игорным домом! — то непременно просадит у него кучу денег, как это не раз бывало, а тут появляешься ты… У меня с души, как камень свалился — ну, думаю, хвала всем бессмертным богам, вернулся на этот раз мой голубок с выигрышем да еще с каким… Прикинула тебя на глазок — молоденькая, думаю, тысяч на десять денариев потянет девушка у храма Кастора… А тут вон оно что! Прямо чудеса какие-то! Никогда он женщин не покупал. Видно, крепко ты ему приглянулась…

И Неэра приподняла повыше светильник, чтобы лучше рассмотреть лицо той, перед чарами которой не устояла душа избалованного и пресыщенного женскими ласками молодого господина.

— Ты и в самом деле красивая, клянусь Венерой Фиалковенчанной, — приглядевшись, сказала она.

— Только не похоже, — сказала Ювентина, — не похоже, чтобы он купил меня из-за того, будто я ему очень уж понравилась. Мне показалось…

— Что тебе показалось?

— Может быть, ему хотелось досадить кому-то или похвастать своим богатством…

— И сколько же он обещал заплатить?..

— Речь шла о семи талантах, если не ошибаюсь…

— Семь талантов! — ужаснулась Неэра, едва не выронив из рук светильник. — О, боги бессмертные! Да что ты такое говоришь, девушка?

— Я своими ушами слышала, хотя и сама не могла поверить. Он при мне написал обязательство, что уплатит деньги в февральские календы…

— В февральские календы? Семь талантов? — не могла опомниться старая эфиопка. — Да где же он возьмет такую кучу денег?..

— Значит, он не так богат, как все считают?

— Был когда-то, — слабо махнула рукой Неэра. — Отец его, покойник, оставил ему наследство — всякий бы позавидовал. Да только он все прокутил с друзьями и с этой своей блудницей… хвала богам, оставил он ее, наконец. Она была настоящей фурией, пагубой денег! Посмотрела бы ты, что здесь творилось! Дня не проходило без пиров, игроков и всяких там пьяниц-прихлебателей… Не в родителя пошел сынок, боги свидетели! Тот был человеком уважаемым, бережливым — ничего лишнего себе не позволял, а если и принимал гостей, то это были люди почтенные, как и он сам… Ох, предчувствую я беду, да не допустит этого всемилостивый Юпитер!..

Ювентина, слушая старую женщину, стояла с задумчивым видом.

— Что ж, — сказала Неэра после недолгого молчания. — Ложись и отдыхай, девушка… Как тебя зовут?

— Ювентина.

— Красивое имя… Оно так тебе подходит — ты такая молоденькая[251]… Подумать только, семь талантов! — сокрушенно покачала головой эфиопка. — Ты раздевайся, я посвечу тебе, — говорила она, пропуская девушку в крохотную комнатку, где стояла узкая кровать, накрытая шерстяным одеялом, и маленький столик на высоких ножках у ее изголовья (он служил для того, чтобы складывать на него верхнюю одежду).

Ювентина разделась до туники, той самой, в которой прислуживала гостям у своего прежнего господина, и забралась под грубое толстое одеяло.

— Ну, спокойной ночи, Ювентина, — сказала эфиопка, собираясь уходить.

— Спокойной ночи, добрая госпожа.