Хроника взятия Сеуты

«Так что, — говорил он про себя, — когда уже успею получить я помощь и подкрепление, чтобы противостоять подобным силам? Король с утра начнет со мной сражение, у меня же нет еще четырех камней в стене, относительно коих необходимо, чтобы они имелись для закругления подобной осады. Когда же успею я дать знать Королю Фезскому (el-Rei de Fez) [347], или когда будет у него время послать оповестить свои войска и срок, чтобы подготовиться прежде, нежели стены Сеуты не будут разобраны камень за камнем?» В сих раздумьях весьма сомневался он насчет какого бы то ни было доброго случая. «О Боже, — говорил он [про себя], — какой из грехов моих оказался столь велик, что привел меня к столь злому жребию близ моей старости?»

И когда пребывал он вот так в сих печальных заботах, явилась к нему большая компания тех молодых мавров, что собрались для защиты города; и поскольку они нашли его таким раздумчивым, то принялись порицать его, говоря, что позором было для подобного человека являть столь малое присутствие духа в отсутствие обоснованной опасности (perigo arrezoado).

— Что там еще, кроме того лишь, — говорили они, — что на нас идут христиане? Каковых числом не есть столько, чтобы мы весьма добрым образом не смогли бы сразиться с ними. Да и что мы знаем о том, не имеет ли часом целью приход их величайшую для нас почесть и приумножение нашей пользы? Ибо может быть так, что сей прекрасный флот (fremosura de frota), что они собрали, дабы осадить нас, еще останется в наших гаванях (taracenas), а их золотая и серебряная посуда останется для свадеб наших детей, а убранство их часовен мы поместим в наши мечети как свидетельство нашей победы.

— Сейчас, — сказали они, — их флот разделился на две части, и мы думаем, что их намерение есть то, чтобы сегодня же высадиться на сушу, и коли так оно и есть, мы пойдем на них на берегу, и прежде, чем они выйдут из шлюпок, мы учиним среди них весьма великое избиение, ибо большинство, и самых лучших, идут, все покрывшись железом, по каковой причине продвижение их не может быть без великого усилия и труда, мы же, разоблаченные и легкие, приблизимся к ним когда захотим. И как только мы опрокинем их на землю, то лишь с запозданием либо же великою удачей смогут они затем подняться; да и какой способ подняться может быть у тех, что тяжелы будут немногим менее, нежели большие скалы? И в то время как одни из нас помешают тем, кто пожелает высадиться со щлюпок, другие тем временем озаботятся тем, чтобы отыскать место и манеру для достижения соединений в том железе (para haver as carraduras daquele ferro), чрез кои они заберут жизни тех, кто первыми высадится на сушу.

— Не знаю, — ответил Сала бен Сала, — все ли у вас так ладно с сими вещами (se tereis essas cousas asim azadas), чтобы закончить [дело] так, как вы рассуждаете. Да будет угодно Богу, чтобы вы не встретили насчет того иной помехи. Посему ступайте с доброю удачей и устраивайте ваши дела наилучшим образом, каким можете, и о любой вещи, что там произойдет, позаботьтесь почаще доводить до моего сведения.

Однако о том, что последовало затем, автор говорит, что поведет речь далее, объявив о манере, коей Сала бен Сала относительно того держался.

ГЛАВА LXXI Как Мартин Пайш, главный капеллан Инфанта Дона Энрики, изложил некоторые суждения в присутствии всех

Велика была бы совокупность процесса нашей истории, кабы пожелали мы следовать всем вещам, как мы находим их чрез сведения тех, кто ведает о них доподлинно; однако же, следуя тенденции (tencao) современных [авторов], мы сокращаем все то, что обоснованно можем [сократить], ибо еще оставались для сообщения многие вещи, что происходили промеж мавров, в то время как люди на флоте не высадились на сушу.

И когда сходни у Инфанта Энрики были уже приготовлены, а все его люди вооружены для того, чтобы высаживаться как только узрят сигнал, Мартин Пайш, что был его главным капелланом, взял тело Господне в руки свои, и поместился (pousou-se) пред всеми, и принялся укреплять их таким образом: