Хроники Абсурда

В пять часов Иван Иванович появился в магазине. В день рождения гипермаркет предоставлял скидку, равную возрасту. Иван Иванович взял торт, килограмм бананов и широкоформатный телевизор. На сдачу он вызвал такси и грузчиков.

В семь часов позвонили из морга и попросили забрать наконец свой страховой полис и тапки.

В восемь приехали гости, Иван накрыл на стол, включил новый телевизор, разлил вино. Тосты были очень скупые. Гости не знали, чего желать, потому просто вставали по очереди.

В десять часов приехала полиция, чтобы попросить вести себя потише, так как за стеной живут пожилые люди. Дверь им открыл именинник, вызвав у стражей порядка парадоксальный сдвиг восприятия.

Спать Иванович лёг ближе к полуночи, когда изнурённые празднеством гости разъехались по домам и больницам. Улыбнувшись в пустоту, он снял с пальца и положил под подушку волшебное золотое кольцо, которое все эти годы продлевало ему жизнь. На нём мелкими буквами была выгравирована магическая надпись, сделанная по заказу жены перед её уходом: «Живи за нас двоих». Так он и делал.

На речку

– Пап, долго ещё мне тут стоять? Я уже устал, у меня дел по горло, там ребята собираются через час, у нас бой в танки, я же всё пропущу, – нудел Серёжка, размахивая удочкой и срубая ею листья с крапивы.

– Цыц! Тебя на шухер поставили, а не ныть! Я почти собрал крыжовник, потом ещё вишни надерём и пойдём.

– Да сдалась тебе эта вишня! В «Ленте» сейчас по акции черешня новозеландская, а мы по чужим участкам шарахаемся, как оборванцы какие-то.

Тут Серёжку в затылок что-то больно кольнуло.

– Ай! – пацан обернулся и увидел улыбающуюся отцовскую физиономию, торчащую поверх забора.

Губы, зубы, борода, нос мужчины были красными, глаза блестели преступным задором, словно это был лев, который только что разорвал бедную антилопу. Отец снова плюнул косточкой, но на этот раз промахнулся.

– Это вы сейчас привыкли к «Лентам». Нажрётесь этого ГМО, которое годами не тухнет, а тут – настоящая вишня! Я эти участки с детства знаю! Раньше только на них и обедали с друзьями, когда на речку ходили!

– Да это же воровство!

– Зато так вкуснее. Это тебе не с корзинкой, как обморочный, шататься по рядам и носом водить. Здесь за каждую ягоду жизнью рискуешь, а риск всегда вкусу добавляет. На́ вот, – протянул он горсть недоспевших ягод сыну.

– Да не хочу я!

– Бери, говорю! А то мамке расскажу, по каким сайтам ты шаришься.

Парень нехотя взял горсть ягод и, брезгливо посмотрев на них, закинул в рот.

– Ну вот, теперь ты мой соучастник, под трибунал вместе пойдём, – злорадно улыбнулся отец.

– Да ну тебя, – сплюнул Серёжка косточку и порубил крапиву на куски.

– Не перечь отцу! Сказал, вместе под трибунал, значит, вместе! На́ вот, крыжовника пожуй, – появилась рука с зелёными ягодами и, кажется, несколькими гусеницами.

– Фу, да он неспелый же!

– Зелёный вкуснее, от красного живот болеть будет.

– Эй! Кто здесь?! Я же говорил, ещё раз увижу – убью! – раздалось откуда-то из-за угла.

– Серёга! Мать твоя красавица, ты чего не следишь?! – буркнул отец и через секунду уже по-мальчишечьи ловко перекидывал ногу через забор.

Серёга, впервые оказавшись соучастником преступления, да ещё и пойманным с поличным, не знал, что делать. Схватившись за голову, он начал метаться туда-сюда, то и дело крича, что не хочет в тюрьму, что его заставили, а сам он вообще ягод не ест, это всё отец…

Раздался скрип, что-то рвалось. Судя по вою отца, рвалось будущее Серёги: его учёба в институте, его карьера веб-дизайнера и большой дом – как в голливудском кино, только в пригороде Иваново.

– Я зацепился, – пыхтел отец, который никак не мог перевалиться через старый забор.

– Что мне делать? Что мне делать?! – нервно повторял паренёк, наворачивая круги возле крапивы и от страха несколько раз останавливаясь, чтобы оросить местную черноплодку.

– Отбиваться! – зарычал отец и снова дёрнул ногой, лишив штаны всякой надежды на восстановление.

Серёжка снова вооружился удочкой, которая уже успешно победила куст крапивы, и приготовился к бою. Что-то приближалось к нему, тяжело дыша. Он не видел, ведь хозяин дыхания должен был появиться из-за угла.

Отец оставил наконец попытки дорвать портки и отпустил руки, моментально исчезнув за той стороной забора. Что-то глухо сломалось. Серёга решил, что осиротел на одного родителя, и уже обрадовался, что можно бежать. Оплакать родственника можно будет и в более безопасном месте, но, услышав за забором знакомый голос: «Какой дурак боярышник рядом с крыжовником сажает?!», понял, что пути к отходу перекрыты.

Пацан сжимал удочку как двуручный меч, глаза его налились кровью, сердце колотилось, а в животе бурлило – крыжовник вступил в реакцию с вишней.