Хроники Алмазного камзола

Я испытал настоящую ревность. Захотелось тоже броситься на зыбкий пол и завизжать от страха. Может быть даже описаться для убедительности. Пусть потом будет стыдно до корней волос, зато сколько удовольствия можно испытать в течение нескольких минут перед позором мокрых штанов. Ради этого можно и потерпеть великое «Фи». Всё - нет в жизни счастья. Ничтожество любят, а я, бесчувственный такой, стою один, бобылём с любопытной физиономией. Подошёл к Шимозе, приводящему в порядок одежду на ступеньках, и предостерёг: «Идёмте, здесь лестница тоже с сюрпризом. Затейники строили», - на что тот опасливо подобрался и безропотно засеменил следом, для верности крепко держась за мой локоть.

В роскошном кабинете с обстановкой спонтанного дизайна, которую, судя по сохранившейся местами плёнке, только недавно привезли для новой директрисы, окопался Рем, что-то громко требующий в телефон, инкрустированный слоновой костью. Заметив гостей, выбрался из кресла и с широкой улыбкой пошёл обниматься, но, не дойдя ровно шаг, опустил руки и капризным голосом спросил:

- А розы, ты купил мне розы? Бордовые. Обещал!

Я пригляделся к своему компаньону, пытаясь разглядеть десять отличий, но нечего экстраординарного не обнаруживалось. Всё тот же высокий седеющий марсианин в возрасте, границы которого без телескопа трудно отыскать на бесконечном полотне жизни. Конечно, венерианские клиники славились тонкой, филигранной работой, но не в штаны же к нему лесть, чтобы выяснять приобретения.

- Дорогой, а за что?

- Модлен, меня обижают! - скривился Рем. - Я тут стараюсь, спектакль делаю, а мне мины подводят, шутки идиотские устраивают. И, самое главное, где цветы? Обещал!

- Модлен, что отлететь на пару секунд нельзя, чтобы повидаться с Землёй? Сразу истерики. От тебя научился? Болезнь-то заразная, оказывается. Инкубатор вредоносных бацилл, что за спектакль? Мне уже интересно.

- «Барышня и Хулиган» по Маяковскому.

- Слушай, Рем, ты оригинален!

- Почему? Идею использовал, как основу.

- Гектор, сбегай на яхту за цветами для режиссёра-сценариста.

- Извини, Рем, был не прав. Не ожидал тебя здесь увидеть. Думал, что испытываешь новую оснастку в злачных переулках Венеры.

- Гектор, ты что стоишь? – спросил, заметив, что камердинер застыл у выхода.

- Маэстро, там пол с дефектом. Уверен, что могу быть вам ещё полезным.

- У тебя в мозгах лампа, отвечающая за изображение, подсела. Потерпи, вечером заменю. Беги, ничего не бойся, жизнь мираж, твоя тем более.

- Прощайте все. Маэстро Рем, если не вернусь, передайте Фараону, что приношу извинения за испачканную малиновым конфитюром спину. Искренне раскаиваюсь. Вспоминайте обо мне иногда. Да: «Нет повести печальнее на свете, чем камердинер Гектор с букетом на хрупком паркете!» - с этими словами Гектор включил проблесковые маячки и с музыкой Сен Санса «Пляска смерти» исчез в проёме. Мы так прониклись речью преданного слуги, что некоторое время в молчании слушали удаляющуюся трагическую мелодию, ожидая, что раздастся треск лопнувшего стекла и доблестный камердинер покинет нас в клубящейся пучине густых облаков.

- Ленар, рядом с тобой даже роботы перестают критически мыслить. Смотри, что с ним: совсем лампы контакт потеряли, - нарушила Модлен затянувшуюся паузу.

- Да, Ленар, вам не кажется, что Гектор подвержен приступал алармизма? – взявшись рукой за подбородок спросил с задумчивым видом Шимоза.

- Специалист? Щас за конфетами пойдёте для Рема. У него сегодня праздник: закончил дурацкую постановку, теперь издевается, цветов требует!

- Нет, увольте. Что-то не хочется, - Шимоза утвердился поглубже в кресле.

- Ленар, слушай, обидно в конце концов! – возмутился Рем.

- Ага, и в началах. Снимай штаны, показывай, что там с тобой в клинике натворили? Пока не снимешь, разговаривать мне будет не с кем!

Модлен встала:

- Ленар, я могу выйти, пока вы здесь отношения выясняете.

- Зачем, тебе нужен ликбез перед первой брачной ночью с венерианцем.

- Я с вами, можно? - поднялся следом Шимоза.

- Куда, - в один голос остановили мы с Ремом директора. – Сиди.

- Ах, надо сидеть. Хорошо, - Шимоза опустился на стул, моргнул глазам и отвернулся к окну, сложив с независимым видом на груди руки.

- Итак, что ты здесь устроил? Можешь объяснить или надо подождать пока желчь рассосётся, - Рем встал в позу сталинского гос. обвинителя Вышинского.

- Цветов ждём, - ответил и поднял глаза к потолку, не желая принимать участия в моральной экзекуции меня любимого.

Из коридора раздались победные трубы «Триумфального марша» из оперы «Аида» Джузеппе Верди. В проёме появился Гектор с пустыми руками.

- Цветов на яхте нет, но зато я сделал открытие – там в фойе голограмма. Пол абсолютно надёжен, можете смело ходить. Лично проверил. Маэстро Рем, извинения Фараону отменяются. Он сам перемазался. Мне кажется, что у него шасси заедает.

- Так, цветы подарены! – заключил я и направился из кабинета. - Идёмте смотреть генеральную репетицию. Гектор, ты отвечаешь за Шимозу, у него медвежья болезнь, агорафобия называется.

- Извиняться не будешь?