Хроники Алмазного камзола

‒ Представьте себе, Да! Теперь нам с принцессой будет гораздо удобнее заниматься. Ей порядком надоело летать к вам на болота. Вы должны быть благодарны.

‒ Нравственный мазохизм ‒ одно из любимейших мною развлечений, особенно когда не надо принимать самостоятельных решений. Сплошной релакс.

‒ Вы что не довольны? Я искренне хотел помочь.

‒ Спасибо, Ваше Высочество, ‒ пойду знакомиться с Бастилией.

***

Вот так производят человека в рабы обстоятельств. Мечтал о фестивале – пожалуйста! Конечно, очень даже хочется быть абсолютно независимым от власти. Но разве такое возможно? Можно сказать, что я свободен внутри своей черепной коробки – неужто? А ежели дело совсем в другом? В том, что мы называем свободой, в семантике? Например, человека, окончательно уверенного в своей правоте, разве можно назвать свободным от влияния всяческих там идейных клише и газетных реклам? По крайней мере, я смогу провести совсем другой фестиваль, – так сказать, с размахом!

Глава 4. Смертельная мода

‒ Маэстро, вы сегодня рассеяны, что произошло? – участливо спросила принцесса, заметив мой отсутствующий взгляд.

‒ Смотрю я на ваши восхитительные бёдра и понимаю, что учиться и учиться вам ещё, как говорил великий мечтатель Ульянов (Ленин).

‒ Учиться? – девушка в недоумении посмотрела на себя в зеркальную стену танцевальной студии.

‒ А как же. Здесь столько работы, ‒ я развёл руки в стороны, показывая объём трудозатрат.

‒ Патрон, что мне делать с осанкой, ‒ проявил усердие Ферапонт.

‒ Что делать с осанкой? Постарайся с ней договориться! Разберись, кто в доме хозяин ты или твоё босоногое детство? Бедность, дорогой, всегда имеет кривые позвоночники.

‒ Маэстро, зачем вы его пугаете?

‒ Ваше Высочество, это называется: мотивирую! Вдруг взбрыкнёт и пойдёт гордый такой с большим счётом в банке!

‒ Странная у вас мотивация. От неё хочется стать привидением на пыльном бабушкином чердаке.

‒ Это почему таким бестелесным объектом?

‒ А потому, что нельзя верить в чудеса.

‒ О как! Хорошо вам рассуждать о высоком находясь на вершине пищевой цепочки. А во что, позвольте узнать, надо верить бедному секретарю театрального агентства? Откроете истину великую.

‒ Смеётесь? А напрасно. Моя бабушка говорила, что поиск виноватых всегда приводит к рождению слепых ящеров.

‒ Это почему?

‒ Сами не могут открыть глаза, а другим не дают: кусаются.

‒ Бабушка ветеринар?

‒ Почти.

‒ Мудрость вашей бабули пугает зелёным натурализмом. Нам сейчас, действительно, лучше осанкой Ферапонта заняться.

***

В пустой, ещё ничем не оборудованной приёмной, за длинным столом Ферапонт бойко выстукивал на печатной машине Underwood текст сообщений, успевая переводить на нормальный язык быстрый писк тире и точек азбуки Морзе из аппарата военного инженера Попова. Я устроился напротив и ставил галочки о проданных билетах в цветной схеме зала. За прозрачной стеной наблюдалось веселье администраторов, двигающих мебель на новом месте под музыку из динамиков напольной радиолы.

Обер-камергер Ея Величества вошёл в просторную залу вслед за Гектором, распахнувшим высокие полотна дверей перед важным гостем. Граф, не снимая перчаток, с недовольным видом постоял, наблюдая за напряжённой деятельностью сотрудников «Альт Пальмиры», потом упрекнул:

‒ По старинке работаете. Как вы собираетесь проводить фестиваль при такой организации. Просто безобразие! Немедленно составьте список всего необходимого. Времени крайне мало, а вы тут «Берлин» слушаете.

‒ Ваше Сиятельство, шуршим словно бурундуки поздней осенью. Нет времени чашку кофе выпить.

‒ Утром император вызвал к себе в спальню, а мне нечего докладывать. Безобразие! Я не могу с вами связаться, чтобы выяснить положение дел. Нужен подробный отчёт. Пришлось лично приехать!

‒ Ферапонт, в чём дело? Почему граф не смог дозвониться?

‒ Маэстро, у меня две руки и те завязли в работе! – продолжая печатать, ответил секретарь.

‒ Ваше Сиятельство, вчера меня осчастливили, сегодня мы здесь! Император не выспался – смените сомнолога, но не рвите ногти на пальцах.

‒ Для обстоятельного доклада нужен экскурс в процесс, так сказать.

‒ У вас имперская хватка, сразу понял ‒ кричите по делу. Идёмте в кабинет, расскажите свои капризы.

‒ Пустяковое дело, ‒ бросая перчатки в цилиндр, начал граф. ‒ Поможете погрузиться в материал, увидеть всё вблизи: милонгу, дуэль, желательно, принять участие, конечно, в качестве зрителя.

‒ По-настоящему? Слегка необычные у вас прожекты. Просто извращённое любопытство, вы не находите?

‒ А в чём трудность? Используйте своего замечательного секретаря, пусть отрабатывает патент на работу в империи. Давайте я с ним поговорю.

‒ Это зачем? Дался вам мой секретарь! Вот у вас этакая великосветская бесцеремонность по отношению к подданным наблюдается. Вы считаете это нормальным?

‒ Не говорите глупостей! Империя может, например, помочь с долголетием. Вы, как я понимаю, на данный момент слегка ограничены в средствах.