Хроники Амбера. Книги Корвина

Я почувствовал, что клюю носом. Я положил трубку на стол. Каждый раз, когда я моргал, требовалось, кажется, все больше времени, чтобы вновь открыть глаза. Я теперь приятно согрелся, при всего лишь слабеньком милом покалывании онемения в моих мускулах.

Я себя дважды поймал на том, что клюю носом. Я попытался думать о своем задании, о своей личной безопасности, о Звезде… Я что-то пробормотал, все еще смутно бодрствуя за своими веками. Было бы так хорошо, просто оставаться в таком же состоянии еще полминуты…

Музыкальный голос человечка стал монотонным, упал до гудения. В самом деле не имело значения, что он говорил.

Заржала Звезда.

Я резко выпрямился, широко раскрыв глаза и открывшаяся передо мной сцена начисто вымела всякий сон у меня из головы.

Музыканты продолжали свое выступление, но теперь никто не танцевал. Все пирующие тихо приближались ко мне. Каждый держал что-нибудь в руке — кубок, дубину, меч… Тот, что в кожаном фартуке, размахивал своим секачом. Мой собеседник как раз притащил толстую палку оттуда, где она стояла у стены. Несколько из них замахивались мелкими кусками мебели. Из пещер, неподалеку от ямы с костром, появлялись все новые и у них были камни и дубины. Всякие следы веселья исчезли, и их лица теперь либо ничего не выражали, скривившись в гримасах ненависти, либо очень мерзко улыбались. Гнев мой вернулся, но он не был добела раскаленным, оставленный мной ранее. Глядя на эту орду перед собой, я не имел ни малейшего желания возиться с ней. Пришла поумерившая мои чувства осмотрительность. У меня было задание. Мне не следует здесь рисковать своей головой, если я смогу придумать другой способ управиться с делом. Но я был уверен, что разговорами мне не отделаться. Я глубоко вздохнул. Я увидел, что они готовы броситься на меня, я подумал вдруг о Бранде и Бенедикте в Тир-на Ног-те. Бранд-то ведь даже не был полностью настроен на Камень. Я снова зачерпнул сил из этого огненного камушка, становясь подтянутым и готовым положить вокруг себя кучу трупов, если дело дойдет до этого. Но сперва я попробую добраться до их нервной системы…

Я не был уверен, как сумел сделать Бранд, поэтому я просто потянулся к Камню, как я поступал, когда менял погоду. Странное дело, музыка по-прежнему играла, как будто эта акция маленьких людишек была всего лишь каким-то скверным продолжением их танца.

— Стоять смирно, — я произнес это вслух и вложил в это всю свою волю, подымаясь на ноги. — Замрите. Превратитесь в статуи. Все вы.

Я ощутил тяжкую пульсацию в своей груди. Я почувствовал, как силы выходят наружу, точь в точь как в тех других случаях, когда я применял Камень.

Мои миниатюрные нападающие застыли. Ближайшие стояли, остолбенев, но среди тех, кто в тылу, было еще движение. Затем волынки испустили сумасшедший визг и скрипки замолкли. И все же я не знал, дотянулся ли я до них, или они сами остановились, увидев, что я встал. Затем я почувствовал, как вытекающие из меня огромные волны силы, внедряют все собрание в уплотняющуюся матрицу. Я почувствовал, что все они попали в капкан этого выражения моей воли и, протянув руку, отвязал Звезду.

Держа их с такой же полнейшей сосредоточенностью, как все что я использовал, когда проходил через Отражения, я провел Звезду к дверям. Там я обернулся бросить последний взгляд на замершее собрание и толкнул Звезду вперед себя по лестнице. Следя за ней, я прислушивался, но снизу не доносилось никаких звуков возобновившейся деятельности.

Когда мы выбрались, рассвет уже осветил восток. Странно, когда я сел на коня, то услышал отдаленное пиликанье скрипок. Спустя несколько секунд мотив подхватили волынки. Впечатление было такое, словно для них не имело значения, преуспеют ли они в своих замыслах против меня, или нет, гулянию предстояло продолжаться.

Когда я направился на юг, из дверей, которые я только что покинул, меня окликнула маленькая фигурка. Это был их предводитель, с которым я пил. Я натянул поводья, чтобы лучше уловить слова.

— И куда вы путь держите? — крикнул он мне вслед.

— Почему бы и нет? К концам Земли! — гаркнул я в ответ.

Он отколол джигу на своей разбитой двери.

— Счастливого пути тебе, Корвин! — крикнул он.

Я махнул ему рукой. Почему бы и нет, в самом деле? Иногда чертовски трудно отличить танцора от танца.

6

Я проскакал меньше тысячи метром к тому, что было когда-то югом, и все остановилось — земля, небо, горы. Я оказался лицом к лицу с листом белого цвета. Я тогда подумал о незнакомце в пещерах и его словах. Он чувствовал, что эта гроза зачеркивает мир, что она соответствует чему-то из местной апокалиптической легенды. Наверное, она и соответствовала. Наверное, это была волна Хаоса, о которой говорил Бранд, двигающаяся в эту сторону, проходящая, уничтожающая, разрывающая. Но этот конец долины был не затронут. Почему должен остаться он? Затем я вспомнил свои действия.

Я использовал Камень, заключенную в нем мощь Лабиринта, чтобы прекратить грозу над этим районом. А если это было больше, чем обыкновенная гроза? Если так, то как мне было продолжать свой путь?