Хроники Аскета. Третья сила

Ругаясь и поминутно цепляясь рукавами и карманами куртки за острые выступы оград, Дениченко вылез из укрытия и зашагал вперед, стараясь не упустить из вида спину Алексея, ловко лавировавшего между могилами. На мгновение утратив сосредоточенность, он тут же споткнулся и, пытаясь удержать равновесие, по щиколотку погрузился в придорожную канаву.

— Черт! У т-тебя ф-ф-фонарика нет?

— Ночное зрение включи.

— Т-точно!

Сделав над собою усилие, Николай постарался искусственно расширить собственные зрачки, чтобы адаптироваться к окружавшей его темноте. На мгновение он вообще перестал видеть, и случайно подвернувшаяся мокрая ветка больно хлестнула его по лицу, затем мир вокруг окрасился в глубокий ультрамариново-синий цвет, а стоявшие вокруг надгробия, кресты и деревья сделались угольночерными. Темносерая куртка Виноградова маячила впереди отчетливым светлым пятном.

Тем временем, видимо, почувствовав погоню, видневшаяся поодаль искорка резко изменила свое направление и стала стремительно удаляться в глубь кладбища.

— Быстрее, — скомандовал Алексей, переходя на бег. — Уйдет.

— Оно нас с-с-слышит? — стараясь не сбить дыхание, поинтересовался Николай.

— Естественно. Ты топочешь, как слон.

— Т-т-там еще. С-с-справа.

Действительно, по правую руку от них в ночи зажегся еще один «светлячок», а потом еще, и еще. Огоньки перемещались в пространстве, то останавливаясь, то начиная свое причудливое движение снова.

— Разделимся, — произнес Виноградов. — Я побегу следом, ты заходи сбоку. Пространство контролируй.

С этими словами он пружинисто подпрыгнул и, перемахнув через низкий заборчик, скрылся из глаз. Тяжело вздохнув, Дениченко припустил следом, стараясь не потерять из поля зрения крошечное светлое пятнышко, то исчезавшее за деревьями, то ярко вспыхивавшее вновь. Вскоре он приноровился к ритму бега между ржавыми прутьями оград, и даже смог немного увеличить скорость. Огонек приближался. Тропинка, скамейка, гранитная стела, еще немного — и он наконец настигнет свою цель…

— Поймал! — донесся до него вскрик Алексея. Николаю показалось, или голос напарника действительно прозвучал немного расстроенно?

Отдуваясь и смахивая выступивший на лбу пот — похоже, действительно пора заняться собой и сбросить с десяток лишних килограммов, — Николай обогнул очередную могилу и выбрался на место схватки.

Виноградов крепко держал за шкирку сидевшего в нелепой позе на земле косматого мужика, испуганно вертевшего вокруг головой и сжимавшего в грязной ладони едва тлеющую церковную лампадку. Мужик был облачен в драные кирзачи, заляпанные штаны непонятного цвета и рваную в нескольких местах куртку, явно позаимствованную с ближайшей помойки, от него отчетливо несло сивухой и давно не мытым телом.

— Ты кто? — спросил Виноградов, для надежности крепко тряхнув мужика за шиворот. Тот привычно опустил лицо и заслонился рукой, словно ожидая удара.

— Живу я тут, — тряхнул он слипшимися космами.

— На кладбище?

— Ну. — Мужик чуть приподнял голову и, убедившись в том, что никто не собирается его бить, обмяк. — А что? Люди вон на могилах кто хлеб, кто печенье, кто водочки стакан оставляет по русской традиции… На пасху — яйца… Цветы эвон приносят, собрать можно, а утром — продать… На фуфырик хватит… Менты опять же сюда не суются, по ночам особенно… Боятся оне.

— Прямо так на кладбище и живешь?

— Ну, — тряхнул бородой мужик. — Говорю же, живем. В склепе. Тепло и не капает. Зимой костер палим… Четверо нас тама…

— Тьфу ты, — сплюнул себе под ноги Виноградов и, отпустив бродягу, брезгливо вытер руку о штаны. — В последние сутки ничего подозрительного не замечали?

— Чаво?

— Сегодня, говорю, ничего странного не видели? Призраков там каких-нибудь, других аномальных явлений?

— Так кладбище же, — крякнул мужик и смачно почесался. — Тут кругом эти… Аморальные явления… Давеча вот шел по нижнему участку, это там, на старой половине, глядь, вроде как тетка какая в капюшоне… Встала между могилами и стоит… Повернулся, а уж нет ее, как сквозь землю, прости Господи…

— Дда отстань ты от нннего, — махнул рукой Николай. — Ттут фиг рразберешь, где ппправда, где ппьяный бред.

Аура мужичка и впрямь плыла разноцветными пятнами алкогольного дурмана, среди которых отчетливо проступала фиолетовая клякса медленно разрушающейся психики.

— Ладно, — согласился Алексей. — Пошли отсюда.

— Эй! А вот вчера…

— Спасибо, — отмахнулся Алексей от бородача, как от назойливой мухи. — Всего доброго и извините за беспокойство.